— Послушайте, мистер, — возразила женщина, — если бы Проктор заимел двадцать долларов, то никогда бы не истратил их на пистолет, за это можно ручаться. Он сразу же отправился бы в забегаловку к Барни и так напился, что не мог бы идти домой. Правда, приполз бы и завалился спать. Ему всегда не хватало на выпивку и если бы он где-нибудь нашел пистолет, то постарался бы поскорее продать его.
— Если парень был таким алкоголиком, то ради выпивки мог бы далеко зайти.
— Продать пистолет — да. Стрелять — нет, — настаивала она. — Он был обыкновенным пьяницей. Если хотите знать больше, то не скупитесь.
Джил качнул головой.
— Хватит, понятно. Благодарю.
— Очень приятно было с вами поговорить, — пробормотала она, любовно поглаживая свой карман.
— Конечно, помню. Он ввалился в стельку пьяный и, размахивая пистолетом, приказал выложить деньги на прилавок. Конечно, мне стало не по себе. Я сталкивался с подобными парнями. Когда они вваливаются в таком виде, не знаешь, чего можно ожидать. Вы знаете, мистер, сколько раз на меня нападали? Четырнадцать! И последний случай был всего две недели назад.
— Удивляюсь, как вы до сих пор при деле, — заметил Джил.
— Понимаете, я отдаю им кассу, но в ней держу немного. Они забирают ее и уходят. Я ведь не сижу на всех своих деньгах за прилавком...
— Где же вы их держите?
— В маленькой коробке, приваренной к стальной балке в полу. С часовым запором. Трижды в неделю я отвожу их в банк.
— Вы говорили, что никогда до этого не видели Теда Проктора?
— Только однажды, когда он грабил меня. Если бы не оказалось этого проворного копа, который увидел происходящее, этот чертов пьяница мог меня прикончить. Чему только учат этих копов? Понимаете, прошлый месяц... Стараясь не показывать неприязни, Джил прервал его:
— Я выполняю то, что мне приказывают.
— Почему нельзя завести побольше толковых копов?
— Я передам ваше пожелание комиссару. Ладно, вопросов больше нет. Джил закрыл блокнот и убрал в карман. — Благодарю вас.
Он вышел на улицу и внимательно огляделся. Что-то беспокоило его, но что именно, он пока не понимал. В общем, ничего существенного он не выудил. Но все же казалось, какие-то детали он упустил и что-то проскользнуло. Все равно он докопается. Так было всегда, когда он бывал достаточно настойчив. Он взглянул на часы. Почти час.
Миссис Синтия Берковиц еще не сняла траурной одежды вдовы, которую носила, как королевскую мантию... Ее негодование, злость и отчаяние дополнялись горем, чувством жалости к самой себе и соболезнованиями соседей, за которыми угадывалось праздное любопытство... Они утверждали, что разделяют ее несчастье, что счастливы вспомнить, каким хорошим человеком был мистер Берковиц, как пунктуально он выполнял заказы, как всегда соблюдал религиозные правила, посещал синагогу, невзирая на погоду и свое слабое здоровье. Совсем не то, что мистер Менуот, которого она считала неверующим и который завлек ее дорогого мужа в порнобизнес, о котором муж не имел представления, сказав ему, что они будут снимать художественные фильмы. Хотя то, что они выпускали, показывалось каждый день в соседних кинотеатрах. Если бы ее муж знал, он бы ни за что не стал связываться с ним.
Джил Берк пил чай, внимательно выслушивая жалобы Синтии.
— Миссис Берковиц, а что потом произошло с их бизнесом?
— Продали. Практически задаром. Если бы не страховка...
— А кто купил?
Она развела руками и вздохнула своей необъятной грудью.
— Кто их знает? Одну вещь купил тот, другую — этот. Продажу вел Мирон, мой кузен. Он юрист, если вам когда-нибудь потребуется юрист...
— А деловые бумаги, бухгалтерия?
— Бумаги? Бумаги... По тем счетам, которые они получили, все уплачено. Остались какие-то чеки. Внизу лежит целая коробка с бумагами, которые, пожалуй, пора выбросить. Мирон, а он все же юрист, посоветовал хранить их на всякий случай, если возникнет вопрос об уплате налогов. Мирон хорошо разбирается в налогах. Скажите, мистер...
— Берк.
— Да, мистер Берк. Почему полиция заинтересовалась мистером Берковицем спустя столько времени? Несчастный иностранец, убивший его, сам уже мертв, и мы не стали возбуждать дело. Если бы не страховка...
— Миссис Берковиц, вы позволите просмотреть бумаги?
— Может, мне лучше позвонить Мирону? Он же юрист.
— Позвоните, — согласился Берк.
— Хотя... зачем тревожить Мирона? Вы приятный человек, с удостоверением. Когда-то все люди были приятными. Внизу, рядом с печкой, стоит большой ящик с бумагами. Посмотрите, что вам нужно, а формальности оставим на потом. Сейчас я приготовлю еще чаю. Или, может, приготовить суп?
— Благодарю. Чай — это прекрасно.
В полутьме, в тусклом свете запыленной лампочки, он разбирал кипу бумаг... Все их оборудование было куплено уже подержанным. Платили наличными. Самые большие расходы были, очевидно, связаны с приобретением двухмесячного запаса пленки. За три месяца до смерти Менуот приобрел подвижное кресло, старую тридцатипятимиллиметровую камеру «Никон» и вставил свой запор в двери конторы.
Мирон, как хороший юрист, поверх всего положил опись имущества и список проданного с аукциона. Общая выручка от продажи едва составила двести долларов. Список был подписан миссис Синтией Берковиц и миссис Ирмой Менуот. Ниже стояла подпись самого Мирона.
Джил Берк положил все бумаги на место, закрыл ящик и отправился наверх пить чай. Целый час он потратил на то, чтобы найти что-либо стоящее, но, кроме чая, ничего не получил.
Попрощавшись с миссис Берковиц, он вышел и стал ловить такси. Было уже около шести часов, и он хотел пригласить Элен Скенлон на ужин. Почему у него появилось такое желание, он сам не знал. Может быть, потому, что она так поцеловала его.
Они занимались этим парнем на верхнем этаже гаража в Бруклине. Его рывком кинули на стул и привязали к нему так, что онемели конечности кровь не доходила.
С повязкой на голове, он мог только стонать. Из-за повязки он ничего не видел. Он помнил только тяжелый удар по затылку и затем — темнота. Он и теперь не мог видеть. Узел повязки больно врезался в рану на затылке. Когда Фрэнк Бердун и Слик Келин вошли, Виго Майлс и Шатси Хейнкель почтительно встали. Парень на стуле стонал и мотал головой.
— Кто он? — спросил Фрэнк.
— По документам он Уильям Ф. Хейс из Ист-Орандж, Нью-Джерси. — Виго показал раскрытый на полу чемоданчик. — В дни убийства он был в Чикаго и в Кливленде. Похоже, тот самый, мистер Бердун.
— Проверьте, что в нем, — указал Фрэнк на чемоданчик. Он подошел и остановился перед сидящим. — Очки носит?
Шатси протянул сломанную оправу с остатками стекол.
— Такие же, как на картинке. Сломались, когда мы его брали.
— Чисто взяли?
— Никаких проблем. Использовали машину Виго. Он хотел добраться до Хилтона.
Кевин завершил осмотр документов и бросил их обратно в чемоданчик.
— У него хорошее прикрытие, Фрэнк. Торговец декоративными тканями.
— Проверьте все досконально, Слик, — приказал француз и обернулся к Виго и Шатси. — А вы позаботьтесь об этом парне. Я не хочу, чтобы с ним что-нибудь произошло, пока мы все о нем не узнаем. Вполне вероятно, что он поведает нам очень многое.
Фрэнк достал пропитанную чернилами подушечку, извлек из кармана лист белой бумаги и, зайдя за спину сидящего, смазал пальцы связанных рук чернилами и прижал их к бумаге. Он снял отпечатки лишь с одной руки, два оказались смазанными, но и этого было достаточно. Чернила подсохли, и он убрал лист в карман.
Парень вновь застонал, темное пятно поползло по его брюкам.
— Ваш звонок был для меня приятным сюрпризом, — улыбнулась Элен. — Не думала, что вы захотите еще раз увидеться со мной.