— Никто из восставших пока никуда не двинулся? — поинтересовался другой инспектор.
— Да, эта возможность нас озаботила. Аэропорты и вокзалы под наблюдением, но там пока еще никто не показывался. Если они и передвигаются, то, вероятно, на своих машинах, а это нелегко определить. Сейчас конец сезона и полно едущих, а среди них легко скрыться. Что касается жилых кварталов, то в них чертовски трудно все проверить, особенно учитывая, что у них могут быть свои безопасные пристанища.
— Звонили из Чикаго и Сент-Луиса, — сообщил Билли Лонг. — Упустили несколько главных вояк, которые, считалось, были у них под наблюдением. Очевидно, они заметили, что происходит, и начали действовать.
— Майами не избежать большого взрыва, — безапелляционно заявил прокурор.
— Майами не то место, — голос Джила был невыразителен и тих.
Глаза всех присутствующих устремились на него, ожидая, что он скажет дальше.
— Майами лишь поддразнивает их, — продолжал он. — Хороший стервятник ждет, когда зверь умрет совсем, и лишь тогда спускается к добыче. Недогадливые юнцы сделали преждевременную попытку, когда их родители еще в силе, поэтому они погибнут.
— Тут не вполне подходящее место для подобные аналогий, Берк, — сухо заметил Ледерер.
— Будем рассуждать так, — продолжал Берк. — Главные события происходят там, где деньги. А деньги в Нью-Йорке.
— Факты не...
— Фрэнк Бердун также в Нью-Йорке.
— Берк, я думаю...
— Марк Шелби также в Нью-Йорке.
Краска негодования залила лицо прокурора.
— Это не ваше личное дело, Берк. В конце концов, вы не имеете права...
— А любитель пупков, мистер Ледерер? — не дал ему закончить Джил.
Капитан Лонг ждал этого и улыбнулся. Он раскрыл у себя на коленях папку и сообщил:
— Денвер прислал данные, подтвержденные ФБР. У них зарегистрировано три убийства, когда у трупов вывернуты пупки. По описанию преступник белокожий мужчина кавказского типа, сорока пяти лет, среднего роста, слегка лысоватый и косоглазый. Единственный, кто может им быть по нашим картотекам — Шатси. Дополнительной особой приметой, по которой его можно сразу же опознать, является большой шрам на месте пупка. Сведения об этой особой примете получены от женщины, с которой он сожительствовал.
— Мне кажется, вы поставите наблюдателей в турецкие бани, чтобы они искали этот шрам, — ядовито проскрипел Ледерер.
— Конечно, — согласился Лонг, — а заодно проверим и всех проституток. — Когда вы его найдете, то заставить его заговорить будет очень просто, — ухмыльнулся Берк.
— Каким образом? — попался на крючок Ледерер.
— Скажите, что иначе пришьете ему его старый пупок.
Смех, прокатившийся по комнате, развеял напряженность, лишь в помощнике прокурора продолжала кипеть злость. Он хмуро улыбался и продолжал совещание. Кончилось оно только через час и у всех осталось впечатление, что они висят между небом и землей.
У всех, за исключением Джила Берка. Сидя в кафе за столиком напротив Лонга, он сказал:
— Во-первых, есть утечка информации из Департамента. Во-вторых, мы получили данные о Шатси. От этого и следует плясать.
— И плевать против ветра? Черт побери, Джил, мы делаем, что можем!
— Лаборатория извлекла что-нибудь из конторы Брея?
— Полным-полно. Два грузовика мусора. Взрыв и пожар уничтожили все следы, если они были. то, что осталось от записей на перфолентах, ничего не дает — все они закодированы. Картина не восстанавливается и ждать тут нечего.
— Есть какие-нибудь идеи?
— Какие идеи?
— Предположим, это дело рук враждебной банды. Они скорее бы захватили информацию с собой, чем стали ее уничтожать. Брей был ключевым человеком в организации, его информация дала бы им доступ к любой области их бизнеса. А Синдикат — предприятие... Теперь они уже не держат все в голове. Все заносится на перфокарты и перфоленты, как и во всяком другом картеле.
— И что из этого следует? Ты что-нибудь предполагаешь?
— Нужно просто хорошенько продумать все это.
Лонг, глядя поверх его головы на затемненную стену, кивнул.
— Я, пожалуй, подумаю.
Другие девушки, работающие в конторе, были отосланы в разные места по служебным делам. Элен Скенлон была одна, когда ее вызвал француз.
— Элен, вы можете писать под диктовку?
— Разумеется, мистер Бердун, могу.
— Хорошо, тогда возьмите пальто и шляпку. Мы сделаем это за обедом в ресторане, если не возражаете.
— С чего бы я стала возражать?
Элен вышла из его кабинета и направилась к вешалке. На минуту она задумалась, но затем отбросила все сомнения. Вполне резонная просьба с его стороны. Если за ней что-то кроется, скоро она это узнает.
Бердун приказал водителю отвезти их в шикарный ресторан на какую-то из Сороковых стрит. Метрдотель раскланялся и проводил их в кабинет, отделанный ореховым деревом, принял заказ и бесшумно удалился по персидскому ковру. Репродукторы доносили приятную музыку. Шум голосов других посетителей сюда не проникал. До того, как были поданы напитки, вошел посыльный и вручил Бердуну конверт. Через каких-то десять секунд официант поставил на стол телефон и сказал, что мистера просят снять трубку.
Француз энергично говорил о делах Бойер-Рестон по производству новых пластиков, отдал приказ добиться полного слияния и положил трубку. Официанту он приказал больше не беспокоить его звонками и, подняв бокал, обратился к Элен:
— Теперь ты видишь, что приходится совмещать обед с делами?
— Вижу, — сказала Элен и отпила из своего бокала.
Пока они ждали обед, он продиктовал ей ответы на несколько писем, которые она положила ему сегодня на стол. Когда появился официант с заказом, он закончил диктовку.
— Тебе здесь нравится? — спросил он.
— Великолепно, мистер Бердун! Я никогда здесь не была.
— Это одно из моих любимых мест, — сообщил он. — Ну, а как поживает твой друг из полиции?
«Так вот в чем причина!» — подумала она.
— Он по-прежнему весьма любопытен. Я полагаю, таковы все копы. Это у них в крови.
— Он очарователен, не так ли?
Она усмехнулась.
— Полицейскому трудно быть очаровательным. Не помню ни одного, у которого не было бы изъянов.
— Они бывают очень хитры, — хмыкнул Бердун.
«Но могут быть и очень честны», — подумала она.
Француз деловито намазывал масло на хлеб.
“Что ему известно?" — спрашивала себя Элен. — Я тоже попыталась быть очаровательной.
— И что? — вопросительно взглянул на нее Фрэнк.
— Как я узнала, он полностью погружен в дело Синдиката. Все эти последние убийства...
— Считается, что никакого Синдиката нет.
— Не для него, хотя он и не говорил о нем много. Мы поужинали, потом у него появилась странная идея — по дороге домой заехать в ломбард.
— Полицейским чувствительно недоплачивают, — сказал Бердун.
Но думал он другое. Берка нужно быстрее убрать. Конечно же, ему чертовски хочется убить двух зайцев сразу, убрав заодно и Шелби, но этот вариант отпадает.
Они закончили обед, поговорив еще немного. Подали кофе. Француз внезапно вспомнил еще об одном письме, и Элен записала продиктованное им напоминание основной конторе о модернизации бухгалтерской техники и установке еще двух телефонных линий.
Водитель отвез их из ресторана на работу, и француз исчез за дверью своего кабинета. Одна из служащих переписывала ее записи, а сама она принялась разбирать накладные и принимать у посыльных конверты.
В половине пятого Фрэнк Бердун вышел, провожая клиента и разговаривая о развитии дел в Аризоне, после чего подошел к столу.
— Билеты на самолет для мистера Клафа получены?
Она нашла конверт, переданный одним из посыльных, и протянула ему. — Десять минут назад. Билет на рейс в восемь десять на Ла Гардиа, мистер Бердун.