Хилик (уже не столь уверенно): В подвале? Гм… нда…
Профессор: Вот видите! Вы и сами понимаете, что гораздо разумнее будет зайти с тыла, откуда враг не ожидает нападения… То же касается и госпожи Шошаны: оператор, пришедший со стороны берега, вызовет намного больше доверия. Теперь Боаз и Далия: если я правильно помню, ваш поселок стоял недалеко от моря?
Сироткин: Почти что в дюнах.
Профессор: Ну вот! Значит, и вам с Далией так удобнее. Выйдете у моря и двинетесь себе по бережку, по бережку да по песочку… Согласны? (окидывает взглядом все собрание) Все согласны? Господин Кофман?
Хилик: Гладко говоришь, профессор. У нас в кибуце ты бы секретарем был, не меньше…
Профессор: Спасибо, господин Кофман. Получается, что разногласий нет. Ами, надеюсь, иных препятствий не имеется?
Ами: Ну, вообще‑то, нужно еще учесть вероятность столкновения. Я имею в виду — до того, как мы выйдем на поверхность. Земля под Полосой прокопана вдоль и поперек. Подземные ходы, склады, укрытия. Кроме того, не исключено, что полосята копают в нашем направлении.
Мали: В нашем? Зачем?
Меир: Вопрос «зачем?» уже задавался относительно каждого из нас. Как совершенно верно заметил господин профессор, у каждого имеются свои личные причины. Вот и у жителей Полосы…
Хилик: Знаем мы ихние причины!
Ами: Так или иначе, я бы не стал пускаться в столь рискованное предприятие без оружия. Давайте прежде соберем хотя бы минимальное количество стволов и боеприпасов, а уже потом…
Профессор (уныло): Это что же — опять задержка?
Ами: Ну, не можем мы выходить на такое дело безоружными…
Хилик: Безоружными? Черта с два!
Ами: Хилик, при всем уважении к твоему карабину, его явно недостаточно.
Хилик (с усмешкой): Насчет этого не волнуйся. Найдется еще кой — чего вдобавок… На всю Полосу хватит. Давид, принеси‑ка лом.
Давид: Что, будем ломом отбиваться? Это дело!
Хилик: Неси, неси, смеяться потом будешь…
Давид приносит лом. Хилик поддевает каменную плиту пола.
Давид: Ты что? Мой пол!
Хилик: Твой пол, а? (продолжает возиться с плитой) Не стыдно, буржуй? Все вы собственники…
На месте сдвинутой плиты обнаруживается вход в подземелье. Давид заглядывает туда и изумленно присвистывает.
Давид: Ни черта себе! Ты хочешь сказать, что все это время прямо под моим кафе…
Хилик: Это сейчас «твое кафе»! А раньше тут была столовая нашего кибуца. Тут вот был общий стол… скамьи… кухня… (вздыхает) А вон там висел портрет товарища Сталина. Он‑то и прислал все это богатство. Из Германии. Если враг не сдается, его уничтожают! (заглядывает в подземелье, указывает) Вот, всё тут, всё на месте. Карабины… ручные пулеметы системы Маузер… гранаты… а вон тот зверь называется Шпандау, из него и по самолетам можно… Хватит тебе, Ами?
Ами (мрачно): А зачем нам по самолетам, Хилик? Под землей самолеты пока еще не летают…
Хилик: Сейчас, может, и незачем. Но кто ж за будущее поручится, а, парень? Ты, например, поручишься? Нет ведь, правда? А тут всего много. На двадцать поколений хватит… хотя, какие из вас, на хрен, поколения…
Профессор (потирая руки): Итак, все устроилось к полному и всеобщему удовлетворению. Значит, завтра можно начинать?
Хилик: А чего завтра‑то? Вот прямо сейчас и начнем. Айда ко мне, коммуна!
Все уходят под водительством Хилика. Затемнение.
Картина 18–я. В раскопе
Человек-с-лопатой, Ами, Меир Горовиц, Хилик Кофман, Карподкин, Лео.
Действие происходит в полумраке, в глубине сцены; серые фигуры землекопов в бесформенных балахонах с капюшонами почти неотличимы друг от друга. Они движутся механически, циклически, работая лопатами, оттаскивая мешки и вновь возвращаясь на прежнее место. Эти серые фигуры обретают индивидуальность лишь на свету, выходя на авансцену. Первый, кто отделяется от этого серого муравьиного цикла — Человек-с-лопатой. Он выходит на авансцену, садится, откидывает с лица капюшон, кладет рядом лопату.