Вот он, передо мной. Попытался увернуться от его тарана. Почти вышло, но медверог в последний момент врезался в меня рогами. Боль. Острейшая боль, будто руку и ребра пронзили тысячи игл. Из глаз льются слёзы. Я кричал и плакал, чувствуя себя потерянным дитя. Страх объял всё тело.
Что мне делать дальше? Даже если смогу побороть трепет перед монстром, мне всё равно нужно как-то отсюда сбежать. Левая рука неестественно висела и пара рёбер точно были сломаны. К тому же когда упал, поранил ногу.
Эта махина повернулась ко мне и впилась взглядом. Нет, эти глаза не были животными. Эта тварь насмехалась надо мной. Игралась. Наслаждалась ужасом, который я испытываю.
И куда делось желание жить? Что со мной стало? Разве я не собирался выжить несмотря ни на что?
В голове что-то щёлкнуло. Страх исчез, а на его место пришло хладнокровие. Рукой нащупал камень с острым концом. Схватил его и медленно стал отползать. Как только тварь бросится на меня, я тут же всажу ему остриём в глаз.
«Идёт. Совсем чуть-чуть. Каких-то несколько шагов до медверога. Сейчас всё решится!» — так я думал, но судьба распорядилась иначе.
Я отполз на какие-то жалкие пять-шесть метров. Зверь неторопливо шёл следом. Сжимая камень в руке, я приготовился нанести удар, как вдруг почва под нами провалилась, и мы свалились в яму. Точнее не так: медверог упал сразу, а я у самого низа зацепился кофтой за корни деревьев. Ткань была крепкая, но не выдержала веса и сразу порвалась. И вот тело полетело на дно, оказавшись рядом с животным.
— Не пойму, это невезение или большая удача? — откашливаясь, буркнул я сам себе.
Взгляд метался то на бездыханное тело медверога, то на поверхность. В голове крутилась мысль — «И что теперь?». Даже боль не так мучила меня, как мысль, что от поверхности меня разделяет минимум десяток метров. А как только пришло полное осознание того, как сильно я встрял, на голову градом посыпались вопросы: «Что мне делать дальше?», «Стоит ли есть сырую медвежатину?», «Как залечить раны?», «Как выжить без воды?», «Ждать охотников и не убьют ли те меня?».
Желудок после многочасовой ходьбы предательски урчал. В карманах ничего не нашлось, кроме пары бронзовых монет. Как же я сейчас сожалел, что не купил на них хотя бы корку чёрствого хлеба…
Используя здоровую руку, опираясь спиной о стену из сухой почвы, я аккуратно присел. Сознание начало угасать, но упавшая на макушку струя воды меня взбордрила. Эхо доносило весть о том, что на поверхности начался проливной дождь.
Стекающая внутрь ямы вода пребывала всё быстрей. Тело напомнило о жажде. Снова поднявшись, протерев слипшиеся от грязи глаза, я подставил ладонь, ожидая, пока скопится достаточно воды. Минут через десять я смог утолить жажду, и снова подошёл к стене. Боль даже не думала уходить, но за мыслями я её почти не замечал.
Всё, что пришло на ум в тот момент, — это вырыть небольшой тоннель, чтоб хотя бы не утонуть. Почва просто не успевала впитывать воду. Взявшись копать под небольшим углом вверх, я стал смачивать стену. Постепенно прибывающий уровень воды мне с этим сильно помогал.
Из-за боли, что разливалась по всему телу, рытьё тоннеля давалось с огромным трудом. Одной ногой я толкал себя вверх, а рукой — расчищал путь. Всё, что мной двигало — желание жить. Вполне возможно, что, несмотря на все усилия, мне суждено утонуть в этой грязной луже. Я даже могу не дожить до этого момента, а просто-напросто умереть от кровопотери.
Всё шло против меня. Весь мир, сама природа противостояла мне. Но что-то нашёптывало, что я должен продолжать рыть чёртов тоннель. Будто на мгновение я услышал свой внутренний голос. И он твердил: «Не останавливайся! Продолжай копать! Только так ты сможешь выжить!».
Я проклинал гадких богов и копал. Ненавидел весь этот гнилой мир, но продолжал рыть, перестав замечать течение времени и обращать внимание на копошащихся в земле червей. Мне пришлось терпеть запах сырой земли, темноту и тесноту этого небольшого тоннеля. Вскопанную землю я сбрасывал вниз. Даже недостаток свежего воздуха не так сильно волновал меня прямо сейчас.
Понемногу тот небольшой запас сил подходил к концу. На руке в кровь стёрлись ногти, а ногой мне едва удавалось подпирать собственное тело, чтобы не скатиться по скользкой грязи обратно на дно ямы. Из-за голода желудок кричал всё громче и громче.
Наконец я остановился. Тело просто отказывалось слушаться. Но вдруг в голове я услышал голос. Было непонятно, кто говорит, женщина или мужчина, но тембр казался таким приятным, что хотелось слушать его вечно: