Дама Хеват кивнул:
– Алагай осквернили эту землю, когда прорвались сквозь метки, и души мертвых хаффитов пленены в нашем мире. Я слышу в воздухе их крики. – Он взглянул на Каваля. – Скоро Ущерб. Первые два дня и две ночи мы будем готовить деревню и молиться.
– А на третью ночь Ущерба? – спросил Каваль.
– На третью ночь мы будем танцевать алагай’шарак, чтобы освятить эту землю и освободить души, позволив им возродиться с надеждой на лучшую касту.
Каваль поклонился:
– Будет исполнено, дама.
Он посмотрел на лестницу, на лачуги, которые лепились к утесу, и на широкий двор внизу от скалы до берега реки.
– В основном здесь должны быть глиняные демоны, – предположил он, – хотя парочка воздушных и песчаных тоже найдется.
Он повернулся к кай’шаруму.
– Дозволь отправить даль’шарумов копать меченые ямы во дворе и устраивать укрытия на лестнице, чтобы согнать алагай с утеса в ямы ждать солнца.
Кай’шарум кивнул, и наставник повернулся к Джардиру.
– Пошли най’шарумов собирать в домах разный мусор, который можно пустить на баррикады.
Джардир кивнул и повернулся, но Каваль поймал его за руку.
– И смотри, чтобы ничего не прихватили, – предупредил он. – Все должно быть принесено в жертву алагай’шарак.
– Мы с тобой расчистим первый уровень, – сказал Джардир Аббану.
– Может, лучше седьмой? Семь – счастливое число. Пусть первый расчищают Джурим и Шанджат.
Джардир с сомнением посмотрел на ногу Аббана. Мальчик худо-бедно поспевал за отрядом, но хромота не прошла, и Джардир не раз видел, как Аббан потирает ногу, когда думает, что никто не видит.
– Я думал, на первый будет проще подняться, ведь твоя нога еще не окрепла, – заметил Джардир.
Аббан упер руки в боки:
– Друг мой, ты меня обижаешь! Я крепок, как лучший верблюд на базаре. Ты правильно делал, что заставлял меня превозмогать себя день за днем, и подъем на седьмой уровень пойдет мне только на пользу.
Джардир пожал плечами:
– Как хочешь.
Он отдал приказы другим най’шарумам, и мальчики принялись взбираться по лестнице.
В скале были вырезаны неровные каменные ступени с подпорками из песчаника и глины в нужных местах. Одни ступени были шириной в стопу, другие – в несколько шагов. На вытертых камнях виднелись следы множества повозок, которые тащили вьючные животные. На каждом ярусе лестница меняла направление, от нее отходили тропинки к жилищам.
Вскоре дыхание Аббана стало натужным, круглое лицо заблестело от пота. Он хромал все сильнее, а на пятом уровне начал при каждом шаге шипеть от боли.
– Возможно, на сегодня достаточно, – заикнулся было Джардир.
– Чепуха, друг мой. Я… – Аббан застонал и шумно выдохнул. – Силен, как верблюд.
Джардир улыбнулся и хлопнул его по спине:
– Мы еще сделаем из тебя славного воина!
Наконец они достигли седьмого уровня, и Джардир обернулся, чтобы посмотреть за невысокую стену. Далеко внизу даль’шарумы гнули спины, копая короткими лопатами широкие ямы для демонов. Ямы располагались на краю первого яруса, и если бы демон спрыгнул с этой самой стены, то непременно бы грохнулся в ловушку. Мысль о грядущей битве взволновала Джардира, хотя ни ему, ни другим най’шарумам сражаться не разрешат.
Он повернулся к Аббану, но его друг прошел дальше по террасе, не обращая внимания на живописный вид.
– Пора расчищать здания, – сказал Джардир, но Аббан словно не услышал, целеустремленно хромая вперед. Джардир догнал его, как раз когда Аббан остановился перед высокой аркой, взглянул на вырезанные в камне символы и широко улыбнулся.
– Седьмой уровень, я так и знал! – воскликнул Аббан. – По числу столпов между Небесами и Ала.
– Я никогда не видел таких меток, – удивился Джардир, глядя на символы.
– Это не метки, это слова.
Джардир с любопытством посмотрел на Аббана.
– Как в Эведжахе?
Аббан кивнул.
– Они гласят: «Здесь, в семи ярусах от Ала, чтобы почтить Того, кто является Всем, находится скромная мастерская Дравази».
– Горшечник, о котором ты говорил, – прорычал Джардир. Аббан кивнул и хотел было отдернуть яркую занавеску, которая закрывала дверной проем, но Джардир схватил его за руку и развернул к себе:
– Выходит, ты готов терпеть боль ради выгоды, но не ради чести?
Аббан улыбнулся:
– Просто я практичен, друг мой. На базаре честь стоит недорого.
– Зато она ценится на Небесах.
Аббан фыркнул:
– С Небес матерей и сестер не оденешь.