Раздались смешки, и Джардир зарычал на Хасика, но тот лишь ухмыльнулся.
По правде говоря, Джардир тоже едва держался, но скрывал это. У него кружилась голова, болели руки и ноги, но он внимательно следил единственным здоровым глазом за приближением дама Хевата, выгнув спину. Наставники расступились перед священником и почтительно поклонились.
– Прискорбно видеть, как выродились воины Каджи, потомки самого Шар’Дама Ка, Избавителя, – фыркнул дама, сплюнув в пыль. – Должно быть, ваши матери мешали мужское семя с верблюжьей мочой.
– Неправда! – вырвалось у Джардира.
Аббан неверяще посмотрел на него, но Джардир не мог снести такого оскорбления. Керан бросился на него с пугающей скоростью, и мальчик понял, что совершил ужасную ошибку. Наставник вытянул его плеткой, сбив на землю. Голая кожа горела огнем.
Но даль’шарум на этом не остановился.
– Если дама говорит, что ты верблюжий ублюдок, значит так и есть! – приговаривал он, охаживая Джардира плеткой. Мальчик был одет только в бидо, ему было нечем защититься от ударов. Он вертелся, прикрывая больные места, но лишь подставлял Керану свежую кожу. Джардир голосил, но наставник распалялся все больше.
– Довольно, – произнес Хеват.
Избиение мгновенно прекратилось.
– Ты верблюжий ублюдок? – спросил Керан.
Джардир заставил себя встать. Его ноги подгибались, как размоченный хлеб. Мальчик не сводил глаз с занесенной плетки. Он знал, что, если не уймется, наставник убьет его. Он погибнет бесславно, и его дух тысячелетиями будет слоняться у врат рая вместе с хаффитами, завидуя праведникам в объятиях Эверама и ожидая перерождения. Подобная судьба страшила его, но отцовское имя – единственное, что у него осталось, и он от него не откажется.
– Я Ахман, сын Хошкамина из рода Джардира, – произнес он как можно спокойнее.
Мальчики дружно ахнули, и он приготовился к смерти.
Лицо Керана исказилось от ярости, и он замахнулся плеткой, но сдержался, повинуясь еле заметному жесту дама.
– Я знал твоего отца, мальчик, – произнес Хеват. – Он был настоящим мужчиной, но прожил мало и славы не снискал.
– Значит, я прославлюсь за нас обоих, – пообещал Джардир.
– Возможно, возможно, – проворчал дама. – Но не сегодня. Сегодня ты ниже любого хаффита.
Священник повернулся к Керану.
– Бросить его в выгребную яму, и пусть настоящие мужчины мочатся и гадят ему на голову.
Наставник улыбнулся и ударил Джардира в живот. Когда мальчик сложился пополам, Керан схватил его за волосы и потащил к яме. По пути Джардир взглянул на Хасика, ожидая увидеть ухмылку, но обнаружил смесь неверия и животного страха, как и на лицах других най’шарумов.
Эверам узрел хладный мрак Най и опечалился. Он создал солнце, источник света и тепла, чтобы заполнить пустоту. Он создал Ала, мир, и отправил его в вечный полет вокруг солнца. Он создал человека и зверей, чтобы служили ему, и увидел, как Его солнце дарит им жизнь и свет.
Но половину времени Ала был обращен к мраку Най, и создания Эверама терзал страх. Поэтому Он создал луну и звезды, чтобы они отражали свет солнца в ночи и напоминали Его созданиям, что Он рядом.
Так поступил Эверам и возрадовался.
Но Най тоже обладала волей. Она взглянула на творение, запятнавшее Ее безупречную темноту, и разгневалась. Она протянула руку, чтобы сокрушить Ала, но Эверам не дрогнул и удержал Ее руку.
Но Эверам отвел руку Най слишком поздно. Ее темные пальцы мазнули напастью Его совершенный мир. Чернильная тьма Ее злобы просочилась в камни и песок, разлетелась по ветру, растеклась маслянистым пятном по чистой воде Ала. Пронеслась по лесам, зашипела в жидком огне, что бурлит под землей.
В этих местах укоренились и выросли алагай. Создания мрака способны лишь убивать; уничтожать создания Эверама – их единственная радость.
Но чу! Мир повернулся, и солнце пролило свет и тепло на создания Най из хладного мрака, развеяло их. Дарующее жизнь сожгло нежить, и алагай взвыли.
В панике они попрятались в тени, просочились вглубь мира, заразив самые недра.
В темной бездне, в сердце творения выросла Алагай’тинг Ка, мать демонов. Прислужница самой Най ждала, когда мир вновь повернется, чтобы послать своих детей сеять смерть.
Эверам увидел это и протянул руку, чтобы изгнать зло из мира, но Най не дрогнула и удержала Его руку.
Но Он тоже коснулся мира еще раз и подарил людям оружие для борьбы с алагай. Подарил им метки.
Увязшему в борьбе за все, что Он создал, Эвераму оставалось лишь отвернуться от мира и бросить все силы на бесконечную войну с хладной Най.