Холли рассмеялась вместе с ним.
– Извините меня. Но вы явно не похожи на этот тип людей.
– Как и многие из нас. На самом деле, например, мой деловой партнер... – Он неожиданно оборвал фразу, и Холли заметила боль, промелькнувшую в его глазах.
– Что-то не так? – спросила она.
Стедмен сделал большой глоток из стакана, затем медленно ответил:
– Я хотел сказать, что мой деловой партнер – женщина. Сейчас, правда, она умерла.
– Извините меня, Гарри.
Он пожал плечами.
– Это случилось недавно? – спросила она, впадая в замешательство от странной улыбки на его лице и твердости, неожиданно появившейся во взгляде.
– Совсем недавно, – воскликнул он. – Давай оставим эту тему, хорошо? Расскажи мне лучше о своей статье. Там есть какие-то сенсационные открытия, касающиеся мистера Ганта?
Вопрос был задан в легкой, почти шутливой форме, но Холли почувствовала его внутреннюю серьезность.
– О, мне так и не удалось подойти ко всему достаточно близко. Все, что я увидела, и все, что он мне рассказал, кажется давным-давно известным. Но у меня создалось впечатление, что я все время ворошила лишь верхний пласт. И мои ощущения говорят мне о том, что есть еще более мощные скрытые пласты. Обычно, когда приходят делать подобный портрет человека, вы волей или неволей, начинаете изучать его и собираете самую простую информацию. Но информация об Эдварде Ганте всегда оказывалась строго охраняемой. Я даже не смогла проникнуть под первую, внешнюю оболочку его личности.
– Вы были у него дома?
– В том, который рядом с Гилфордом. Я провела там два дня, и он пригласил меня еще. Это небольшое имение, всего шесть или семь акров земли, очень тихое и уединенное.
– У него есть и другое?
– Да, мне кажется, что есть. Когда я была у него в гостях, то вольно или невольно сталкивалась с его многочисленными посетителями, среди которых были и очень важные люди. Из их разговоров я поняла, что иногда они встречались еще в каком-то принадлежавшем ему доме, в районе Вест-Кост. Гант умышленно сделал рассеянный вид, когда я спросила его об этом, но заметил, что это место – всего лишь полигон для испытаний отдельных образцов наиболее мощного оружия.
– И вы не знаете, где он находится?
– Однажды я спросила его прямо об этом, и он ответил, что в бизнесе, который связан с оружием, особенно современным и передовым, испытания всегда являются одной из важных сторон, которая тщательно охраняется, настолько, конечно, насколько вообще возможно хранить секреты. После этого он прекратил разговор.
– А его посетители? Там действительно были важные люди?
– А вы очень любопытны. Я полагаю, что это результат вашей профессии?
– Думаю, что могу согласиться с этим, – сказал Стедмен. – На самом же деле я хочу знать как можно больше о Ганте, чтобы быть уверенным в прочности этой сделки по отношению к моим клиентам. Я думаю, что сведения о его связях могут как-то помочь им. Вот, пожалуй, и все.
– Хорошо, – тоном примирения сказала Холли. – Двое из них были политиками, других я узнала как промышленников и еще несколько обычных людей, имен которых я даже никогда не слышала.
– Ну, и не думай о них. Может быть, ты хочешь еще?
Стедмен показал на пустой стакан.
– О, нет. Думаю, что мне пора собираться назад, в Лондон. А вы готовы к возвращению?
Стедмен допил стакан водки и кивнул. Когда они вышли из-под тента и Холли повела детектива к своей малолитражке яркого желтого цвета, он заметил в толпе, недалеко от стойки бара, майора Бренигана, который вежливо слушал какого-то иностранца, но при этом провожал их пристальным настороженным взглядом. Медленно пробираясь через заполненную машинами стоянку, они наконец выбрались на покрытую гравием дорогу. Теперь можно было прибавить скорость, и вскоре пространство, занятое стендами с оружием, осталось далеко позади.
– Скажите мне, Гарри, – продолжила разговор Холли. – У вас бывают угрызения совести когда вы совершаете сделки с оружием?
– Естественно, – воскликнул он. – Но жадность обычно позволяет избавиться от них.
Она бросила на него короткий взгляд, удивленная его ожесточением.
– Извините, – поторопилась тут же оправдаться она. – Я не имела в виду что-то возвышенное.
Он некоторое время изучал ее профиль, потом сказал:
– Я тоже должен извиниться. Я не хотел так огрызаться. Ведь на самом деле то, о чем вы спрашиваете, всегда является вопросом о том, кто покупает и для чего. Например, с некоторыми странами, и тем более группами людей, я не хочу иметь никаких дел, но ведь есть и другие, которым я даже симпатизирую. Конечно, предприниматели никогда не руководствуются этим, потому что тогда их бизнес просто не мог бы существовать, но, вообще говоря, есть законы, ограничивающие их устремления.
– И вы уважаете цели тех людей, для которых работаете?
– Я стараюсь.
Это было все, что он смог ей ответить.
Теперь дорога извивалась, пересекая небольшой лесной массив. Стедмен повернулся к девушке и внимательно разглядывал ее некоторое время, отметив про себя, что в ней очень много внутренней силы, которая не заметна лишь на первый взгляд. Она неожиданно взглянула на него, словно почувствовав его взгляд, и в этот миг короткая невидимая вспышка взаимного влечения как молния пронеслась между ними. Ее внимание вновь сосредоточилось на дороге, а он пытался понять, не было ли всего-навсего лишь игрой воображения то взаимопонимание, которое, как ему показалось, он увидел в ее взгляде.
Он тоже взглянул на дорогу, и в этот момент слева от них из-за деревьев на гравийное полотно с ревом выскочил танк.
Глава 6
Лишь жестокость достойна уважения! Жестокость и грубая физическая сила. Обычный человек, которого мы каждый день встречаем на улице, не уважает ни женщин, ни детей, ничего, кроме лишь одной грубой и жестокой силы. Людям нужен здоровый страх. Они всегда тянутся к нему, они постоянно хотят чего-то бояться. И они всегда готовы, чтобы кто-то принуждал их к покорности. Разве вы не замечали, как везде после матчей по боксу потерпевшие поражение первыми стремятся вновь вступить в борьбу? Почему постоянно болтают о жестокости и возмущаются, когда слышат разговоры о пытках? Потому что массы жаждут этого. Они нуждаются в том, что вызывает в них чувство предвкушения страха.
Девушка заметила «Чифтен», вырывающийся из-за деревьев, на долю секунды позже Стедмена. Ее нога инстинктивно надавила на газ, и маленький автомобиль рванулся вперед в попытке избежать столкновения с металлической горой весом почти в пятьдесят две тонны.
Стедмен автоматически съехал в сторону водительского сиденья, довольный уже тем, что до этого он не застегнул ремень безопасности. Теперь он старался только не помешать девушке управлять машиной, так как их жизнь сейчас целиком зависела от ее реакции. Казалось, что силуэт танка стал еще огромнее, когда детектив разглядывал его через боковое стекло. Теперь ему оставалось только покрепче стиснуть зубы в предчувствии ожидаемого столкновения. Но тут темная масса стала исчезать из поля его зрения, и он подумал, что прямого столкновения удастся избежать, возможно, что удар будет лишь по касательной.
«Чифтен» был уже так близко, что неожиданный маневр маленького автомобиля не дал танку возможности на ответный маневр, что позволило избежать лобового удара, но все же, танк успел задеть автомобиль сзади. Маленькая машина словно мяч отлетела в сторону и развернулась. Скрежет металла и треск разбитого стекла на мгновение заглушили все остальные звуки. Девушка в момент удара выпустила руль, и машина, потерявшая управление, но продолжавшая двигаться, врезалась в ближайшее дерево.
И этот удар пришел со стороны, где сидел Стедмен, который вовремя подстраховал себя, уперевшись одной рукой в приборную панель, а второй ухватившись за спинку водительского сиденья. Правда, его голова резко дернулась назад в момент удара, но к счастью, не задела о металлическую арматуру салона.