Именно там все, перенесенное им, уже казалось просто пустой забавой.
Неожиданно он почувствовал, что девушка трясет его за плечо. Он открыл глаза, взглянул на ее сосредоточенное лицо и понял, что он должен верить ей, поскольку ничего другого ему просто не оставалось.
– Ты будешь мне помогать? – спрашивала она, не переставая трясти его за плечо. Он кивнул, и она осторожно взяла автомат из его ослабевших рук.
– Тогда скажи мне, – продолжала она. – Кто ты? Скажи мне твое имя?
– Барух Канаан, – ответил он. – Меня зовут Барух Канаан.
Комиссар молча вглядывался в окружавшие его напряженные лица. Он знал, что его люди всегда были нетерпеливы, когда дело касалось активных действий, а задержки, подобные этой, всегда казались им потерей времени, и разделял их чувства. Но годы научили его быть терпеливым.
Среди присутствующих он узнал человека по имени Блейк, отставного полицейского, который работал в детективном агентстве Стедмена. Тот с беспокойством смотрел на комиссара, как бы раздумывая, подойти к нему или нет. Шеф полиции кивнул, и Блейк рванулся вперед, как щенок, увидевший хозяина.
– Мы готовы приступить к операции в любой момент, мистер Блейк, так что, пожалуйста, не вмешивайтесь.
– Извините, сэр. Я не думаю, что похож на сварливую старуху, сэр. Но мистер Стедмен находится там уже достаточно долго, чтобы не начать опасаться за его жизнь.
Комиссар понимающе кивнул ему.
– Я знаю об этом, но если мы двинемся туда прямо сейчас, то можем испортить кое-какие тщательно разработанные планы.
– Я не вполне понимаю вас, сэр, – ответил в замешательстве Секстон.
– Мы ждем, пока не появится еще один, очень важный гость. Все остальные, которых мы уже знаем, были прослежены заранее. За их передвижениями наблюдали уже в течение нескольких недель, и теперь мы уверены, что они все находятся здесь, вместе с Эдвардом Гантом. Они составляют опасную группу, достаточно хорошо прикрытую, и потому мы не можем просто так войти и произвести аресты. Их нужно арестовывать отдельно друг от друга. Большую часть сегодняшнего дня я провел с нашими американскими коллегами из ЦРУ, которые убедили нашего премьер-министра, что мы должны действовать именно так.
Секстон чуть не задохнулся. Это было что-то необычное.
– Мы уже получили несколько «горячих» фактов по этой группе, но большая часть из них носит случайный характер, – продолжал комиссар. – А нам нужно поймать их прямо за руку, а затем, как я уже сказал, изолировать всех друг от друга, чтобы получить от каждого его собственную версию происходящего. И благодаря именно вашему мистеру Стедмену наша задача значительно упрощается. Кажется, что он поджег фитиль у главного заряда.
– Так значит, вы все время знали, что Гарри, я хочу сказать мистер Стедмен, был вовлечен в это дело? И, следовательно, вы знаете и о человеке по имени Поуп?
Комиссар поднял руку, чтобы остановить поток вопросов, которые был готов задать Секстон.
– Мы уже относительно давно знаем о делах, к которым причастен Найгель Поуп. Но при этом надо учитывать, что он сам являет собой доказательство преступной деятельности Ганта, и мы не могли до сих пор арестовать его, не уничтожив все результаты большой скрытно проделанной работы. Всему должно быть, как я уже говорил, свое время. Гарри Стедмен в данный момент является тем самым инструментом, с помощью которого мы пытаемся откачать яд из змеи.
– Но вы хотя бы предупредили его...
– Нет, мистер Блейк. На самом деле мы не знаем его истинной роли во всем этом деле. А все, что нам известно, говорит о том, что и сам он – один из них.
– Но вы забываете о миссис Уэт?..
Комиссар сделал вид, что внимательно рассматривает свои ботинки.
– Боюсь, что мы сейчас просто не в состоянии иметь полное представление о всех трудностях, с которым столкнулось ваше агентство. Это была большая трагедия. – Он вновь поднял глаза на отставного полицейского и пристально посмотрел ему в глаза. – Единственно, когда мы были уверены в его добрых намерениях, это когда он передал через вас свое предупреждение.
Секстон покачал головой, явно не согласный с такими выводами.
– Я не претендую на полное понимание всего происходящего, но одно мне ясно с полной очевидностью: судьба Гарри никого не интересует. Более того, как я теперь вижу, он подвергается ударам со всех сторон.
– Не совсем, мистер Блейк, – заметил американец, который только что вернулся из дома викария, где разговаривал по телефону. – Мы просто некоторое время разрешили ему погулять на свободе, пока у нас не появилась уверенность в нем.
– И даже в том случае, если ваши представления о нем были бы полностью положительными, он все равно должен был бы служить в качестве приманки, чтобы спровоцировать их. Я правильно понимаю ситуацию?
Американец улыбнулся, но несмотря на дружеское выражение лица его взгляд оставался холодным и жестким.
– Но вы уже только что сами ответили на этот вопрос. Позвольте мне лишь добавить, что наши люди следили за ним некоторое время. – Не делая никаких дополнительных комментариев к сказанному, он с некоторой бесцеремонностью неожиданно повернулся к комиссару. – Мы только что получили сообщение по телефону от вашего человека, комиссар. Я говорю об этом, чтобы вы были в курсе происходящего. Только что приземлился последний вертолет. Наконец-то генерал прибыл.
– Хорошо. Тогда я отдаю приказ, чтобы наши люди немедленно начинали.
– К тому же, вдоль всей границы поместья наблюдается определенная активность. Как я понимаю, армия Ганта двинулась на свои позиции. – Американец нахмурился и взглянул на часы. – Я чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы я определенно знал, что их сегодняшняя ночная активность связана именно с прибытием госсекретаря Соединенных Штатов.
– Я думаю, что они сами расскажут нам об этом.
– Я бы поостерегся рассчитывать на это.
Комиссар не пытался возражать. Вместо этого он начал отдавать приказы окружавшим его офицерам. И только когда его люди отправились выполнять их, он повернулся к американцу.
– Я отправляюсь туда немедленно, прямо с началом штурма. Вы пойдете со мной?
– Непременно, – ответил, широко улыбаясь, американец. – Я не могу упустить такой случай.
– А вам, боюсь, придется остаться здесь, мистер Блейк, – заметил комиссар, исчезая в дверях храма. Американец, поглубже засунув руки в карманы пальто, направился за ним. В этот момент Секстон поймал его за рукав.
– Вы только что сказали, сэр, что кто-то из ваших людей следил за ним некоторое время? Вы не могли бы сказать, кто это был.
Американец рассмеялся.
– Это была девушка, Холли Майлс. Один из наших агентов. Мы отыскали ее в управлении внутренней службы, когда узнали, что она является дальней родственницей последней жены Ганта. Сейчас, я думаю, она там вместе со Стедменом.
Блейк остался одиноко стоять в опустевшем храме.
Глава 20
Я был свидетелем более чем странной склонности Гиммлера к мистицизму. Однажды он собрал двенадцать более чем преданных ему офицеров СС в комнате, соседней с той, где допрашивали фон Фрича, и приказал им сконцентрировать свой разум, чтобы таким образом оказывать влияние на генерала и заставить его говорить правду. Я случайно вошел в эту комнату и увидел там всех двенадцать высших чинов СС, сидящих в глубокой молчаливой задумчивости, что само по себе было удивительным зрелищем.
Зверь выглядит не так, каков он есть на самом деле. Иногда он может даже нацепить комические усы.