— Это еще почему?
— Потому что мне надоело торчать в четырех стенах. Потому что я хочу наконец размять ноги, пройтись, погулять, посмотреть наконец Шалихад! — я сел на кровати, Тора повернула голову к другому плечу, чтобы не упускать меня из поля зрения. — От одного дня точно ничего не убудет!
— Звучит так, словно ты меня убеждаешь! — рассмеялась Тора.
— Скорее себя. — ухмыльнулся я. — Так что давай мое зелье, позавтракаем и пойдем куда глаза глядят… Ты же выдернешь нас обратно сюда, если понадобится?
— Обязательно. — Тора кивнула и встала, вынуждая меня поспешно отвести взгляд. — И мне нравится твой план. Один день отдыха нам точно не помешает, а, может, даже поможет. Свежий воздух всегда полезен.
Позавтракав вареными вкрутую яйцами с краюхой душистого белого хлеба с маслом и сыром, плюс непременный чай, мы вышли из трактира. Сонный бородатый портье за стойкой, явно добивающий последние часы своей смены, проводил нас удивленным взглядом, от которого с него даже частично слетел сон, но ничего не сказал.
Возможно, он просто не знал андрадского.
Впрочем, едва я открыл скрипнувшую уличную дверь, как тут же пришлось поспешно захлопнуть ее обратно. Снаружи дохнуло таким жаром и зноем, будто я в раскаленную духовку попытался войти!
Я сглотнул и скосился на Тору. Судя по выпученным глазам, ей досталось тоже.
— По-моему, мы оказались не в то время, не в том месте. — тихо сказал ей волшебнице, она согласно кивнула:
— Надо было ближе к вечеру идти.
— Извини, но я не смогу спать еще и до вечера. — признался я. — Я и так за последнюю неделю выспался на половину жизни вперед.
— Ладно. — вздохнула Тора. — Тогда я сейчас.
Она унеслась вверх по лестнице и вернулась с двумя большими флягами и нашими белыми хламидами, в которых мы гуляли по пустыне. Хламиды мы прямо в зале трактира натянули на себя, а во фляги Тора, кое-как объяснившись жестами с портье, в чьем взгляде вместо удивления проклюнулось даже что-то вроде уважения, попросила налить воды.
Экипированные в пустынные шмотки по самые глаза, мы предприняли вторую попытку выйти на улицу. Открыли дверь, быстро выскочили наружу и захлопнули ее за собой.
На улице не было никого. Абсолютная пустыня, как будто в этом городе и не живет никто. Все окна закрыты деревянными, а где-то даже керамическими ставнями, все привязи для вьючных животных пустуют, на улицах — ни души. Будто попал в мертвый, заброшенный город. Даже не верилось, что несколько часов назад тут жизнь не то, чтобы кипела, но вполне себе присутствовала. Возможно, в голове еще были живы впечатления от Стандана, и именно на их фоне дневной Дармикан казался таким безжизненным, возможно, что-то другое сыграло роль, но мертвый город создавал весьма гнетущее впечатление.
Мы с Торой перекинулись короткими, но многозначительными взглядами, и пошли вперед по улице. Раз уж вышли, надо идти.
Мы прошли один перекресток, второй, третий. За все это время так и не встретили ни единой души, не считая верблюда, спящего на привязи возле одного из домов. Горбатый лежал на пузе, подтянув под себя длинные ноги и положив голову на длиннющей шее прямо на дорогу. Когда мы проходили мимо, он открыл один большой черный глаз, проводил нас им, махнул ухом в нашу сторону и заснул дальше.
К счастью, в пустынном городе не было хотя бы ветра. Если бы и он сейчас еще гулял по этому раскаленному лабиринту, на улицах вообще было бы невозможно находиться. Все равно что в духовке со включенным гриль-режимом — даже хламиды не спасли бы нас от такой конвекционной прожарки. И так приходилось едва ли не каждый квартал прикладываться к фляге, чтобы смочить губы и пересыхающий язык, а при ветре о движении вообще бы и речи не шло.
Да, нет совершенно ничего удивительно в том, что местные начинают шевелиться ближе к вечеру, а днем спят. Если есть возможность избежать появления на улице в этом пекле, лучше его избежать. Врагу не пожелаешь.
Но так как мы с Торой друг другу не враги, мы упорно шли вперед, никуда не сворачивая, по той улице, на которой и располагался наш трактир. Никуда сворачивать и не хотелось, собственно. Да и идти тоже не хотелось, но раз уж вышли — надо идти, а не возвращаться как побитые собаки. Совсем себя не уважать после этого.
Не знаю, сколько мы так «гуляли» — никаких часов ни у кого из нас, конечно же, не было, а отслеживать время по солнцу было решительно невозможно. Во-первых, на него совершенно невозможно было смотреть — едва поднимал голову, как тут же раскаленные иглы солнечных лучей вонзались в зрачки, вынуждая ругаться и опускать глаза. Во-вторых, светило все равно будто бы приклеилось к небу и даже если и двигалось, то точно с нашей скоростью, потому что как ни пытался я хотя бы по теням определить, сколько прошло времени — ни хрена не вышло. То ли у меня начались проблемы со зрением, то ли тени совершенно никак не менялись.