Надо будет проверить, возможно ли спасти что-то из моих привычных вещей. Хотя бы те же трусы. Некомфортно мне без них.
Я оделся, с удовольствием ощущая касание чистой ткани, и выглянул в щель между ставнями. Совершенно ожидаемо, снаружи была духовка, и мне стало жарко даже от одного только взгляда на пылающее в зените солнце. Да, открыть окно и проветрить точно не выйдет. Уж скорее какую-никакую прохладу номера вытянет на улицу, и запах лишь усилится.
Я обернулся и увидел, что Тора уже не спит. Она лежит на животе, чуть улыбаясь и хитро блестит глазами.
Она явно не только что проснулась. И явно видела больше, чем я бы хотел.
А, впрочем, какого черта? Хочет смотреть — пусть смотрит. Мне ли стесняться подтянутого спортивного тела?
— Привет. — улыбнулся я. — Как себя чувствуешь?
— Хорошо. — Тора зевнула. — Как ни странно, хорошо. Я думала, что шевелиться сегодня не смогу. Вчерашний портал я открыла на одном только страхе и вере в твои слова. Чуть не надорвалась, когда открыла. А когда в него шагнул ты — у меня внутренности в узел завязались, в глазах потемнело.
— Это из-за демона. — вздохнул я.
— Ну да, он же проснулся. — вздохнула Тора. — Но все равно непонятно, почему моя магия там работала… Так сложно.
— Запретный район… — я пожал плечами. — Что тут еще сказать? Там вообще мало что понятного.
— Лучше не напоминай. — Тора поежилась. — Я не хочу вспоминать это… путешествие.
— Хорошо, не буду. Вставай и топай мыться, я тебе воды оставил.
— О, отличная идея!
Тора просияла, вскочила с кровати и в один момент осталась без одежды — чуть ли не выскользнула из нее, как кусок мыла из мокрой руки! Бросив на меня кокетливый взгляд, Тора на цыпочках скрылась в ванной.
Я отпинал всю грязную одежду в одну кучу и задумался, что с ней делать дальше. Жаль, что в этом мире не существует пластика и его производных. Сейчас бы очень пригодился полиэтиленовый пакет, в который можно все это сложить и завязать, чтобы оно не воняло. Интересно, как тут поступают с вещами, которые вот так вот руками на стиральной доске или на чем они тут стирают, явно не привести в первоначальный вид? Надо будет спросить у Торы, когда помоется.
А пока надо посмотреть, ради чего мы во все это вчера ввязались и все это пережили.
Вчера мы свалили все, что добыли, на стол и даже рассматривать не стали — не до того было. Сейчас оказалось, что, помимо карты, я подрезал три книги в плотных переплетах из чего-то, по виду напоминающего кожу, только, конечно, угольно-черных, и что-то похожее на большую тонкую тетрадь, переплетенную кожаным шнурком. Я полистал ее, выяснил, что она заполнена всего лишь на треть, и отложил до поры до времени. Книги тоже только пролистал, чтобы убедиться, что они-то заполнены от корки до корки, причем больше рисунками, нежели текстом, и отложил тоже. Рисунки все равно были какими-то непонятными, будто я рассматривал труд средневекового ученого, а текст… Почитаю его потом. Там что-то не совсем понятное, и, судя по всему, напрямую связанное с магией. Без Торы я в этом точно не разберусь, я значит, пока что нет смысла и время терять.
Самым интересным трофеем все же была карта. Если это действительно та карта, о которой я думаю, то именно ради нее мы и гуляли по Запретному району. А значит, свою задачу мы выполнили, и даже поимели что-то сверху.
Я раскатал огромную, почти полтора метра в диагонали, угольно-черную карту, по столу, прижав ее края отложенными на потом книгами. Отошел немного назад, пытаясь охватить взглядом весь холст сразу. Конечно, картинка на таком отдалении расплывалась в глазах, особенно такая картинка — нарисованная черным на черном, но очень уж хотелось сначала понять весь масштаб подаваемой картой информации.
Удивительно все же, как и чем шалихадцы, а, точнее, наверное, будет сказать Безликие, рисовали свои карты и писали свои книги. Понятно, что изначально ни то, ни другое не было таким угольно-черным, а на тебе — все равно понятно и что написано, и что нарисовано. Чернильные линии будто вырезаны в тончайшем обсидиане, некогда бывшем бумагой, и отблескивают даже тогда, когда нет прямого источника света. Чем дольше я нахожусь в этой стране, тем чудесатее она себя показывает. Сначала фонари, которые не дают тени, потом тающие на солнце камни волшебной стены, теперь… это. Хорошо хоть карта и книги, даром что угольно-черные, не спешат таять в дневном свете, как кусок сахара в горячем чае. Вот было бы смешно, если бы утром все то, ради чего мы вчера страдали и боялись, превратилось бы даже не в тыкву — вообще в ничего.
Было бы совсем не смешно.
Я снова подошел к карте и попробовал оттолкнуться от того, что уже знаю — найти на ней Дармикан. Это оказалось не очень просто, но я справился и нашел крошечные буквы названия столицы среди хаотичного переплетения линий. На одной карте будто бы пытались уместить сразу все их виды — и климатическую, и тектоническую, и природных зон, и черт его знает какие еще. Разобрать хоть что-то в этом хаосе линий было крайне сложно, но сотня одинаковых, раскиданных по карте точек, читалась легко и без усилий, будто на карту наложили прозрачную пленку, и поставили метки на ней. Сотня одинаковых меток в виде крошечных равносторонних треугольников, пустых внутри.