Время тянулось медленно, капля за каплей, оставляя на лице Андре ощущение влаги от прикосновений чьих-то невидимых рук. Колеблемая сквозняками паутина щекотала нос и щёки. Мерон снял с головы шляпу и вытер лицо.
Вдруг он услышал звуки, которых не было мгновением раньше. Внизу в тени дверного проёма поднялось еле заметное облачко пара. Чьё-то дыхание, хорошо видное на чёрном фоне пустоты, выдало присутствие засады. Напрягая глаза, Андре удалось рассмотреть, что к стене прижалась фигура в чёрном блестящем камзоле. Сверкнула пуговица… Вдоль витражей крался ещё один человек, стараясь обойти неяркий свет, раздробленный на сектора осколками окон. Сделав несколько осторожных шагов, человек растворился в темноте. Но обострённый слух Андре уловил его взволнованный и нервный выдох.
Примерно через десять минут послышались торопливые шаги, и через скрипнувшую дверь в церковь вошёл монах. Низко надвинутый на голову капюшон делал его похожим на горбуна или гнома. Наклонив невидимое лицо, иногда останавливаясь и внимательно рассматривая что-то на полу, монах неторопливо обходил внутреннее пространство храма. Потом вдруг на мгновение замер, прислушался и сел на ступеньку лестницы, ведущей на колокольню.
Внезапно раздался звук удара металла о металл, посыпались искры, ярко вспыхнул фитиль - и несколько факелов озарили зал. От стен отделились люди и кинулись к монаху. Их было четверо. Двое схватили святого отца за руки, третий сорвал капюшон с головы. Испуганная растерянная улыбка была незнакома Мерону. Человек в кожаном камзоле ударил тыльной стороной ладони монаха по лицу.
- Где он? – второй удар откинул пленника к стене. Три сильных тычка в солнечное сплетение заставили монаха согнуться. Сильные руки заставили его снова выпрямиться.
- Я не понимаю, о чём вы… - голос избитого звучал глухо. На упрямо сжатых губах выступила кровь.
- Не валяй дурака! Мы нашли твою нору. Разве не собор Всех Святых на полях в Сохо приютил тебя? Второй год мы ходим за тобой по пятам. Зачем ты здесь в такое время?
- Господу всё равно, в какое время приходят восславить в молитвах имя его… - Новый удар в живот был ответом монаху.
- Ну да, в один и тот же первый день месяца! – издевательский смех вспугнул летучих мышей.
В этот момент Андре, зажав в кулаках органную трубу и подтянувшись, резко толкнул ногами строительные леса. Частокол из брёвен и досок обрушился вниз. Монах, как будто ждавший этого, сильным ловким движением вывернулся из рук людей в чёрном и отпрянул в сторону. Мерон схватился за флаг тамплиеров и под треск раздираемой ветхой ткани съехал вниз. Мощными ударами сапога в головы он опрокинул навзничь две фигуры неизвестных ему людей, поднимающихся с пола и растерянных от внезапного нападения. Двое других не подавали признаков жизни, придавленные брёвнами. В виске одного из них торчал гвоздь с остатком доски.
Мерон схватил монаха за рукав, и они выбежали из церкви. Запутав следы в переулках и два раза сменив направление, они перешли на шаг. Но священник внезапно остановил Андре:
- Имя? – он внимательно смотрел в глаза Мерона, стоя почти вплотную.
- Андре, - пережитая только что опасность будоражила кровь, но дыхание уже успокаивалось. Монах тем временем продолжал:
- Крёстный отец твоего деда?
Какое-то шестое чувство подсказало Мерону ответ:
- Король Фридрих Штауфен.
- Пойдёмте, сэр, - проводник Андре пошёл вперёд, не оглядываясь.
К рассвету лабиринт улиц вывел их на окраину Лондона где-то в верхнем течении Темзы. На берегу беглецы увидели несколько лачуг. Там же была устроена маленькая пристань. Сбитые вместе брёвна указывали место, где спускались на реку лодки. Несколько из них, привязанные цепями к железным кольцам, покачивались на тёмно-свинцовом зеркале воды. Пахло водорослями и сырой рыбой. Монах подошёл к маленькому домику рыбака и тихо постучал. Через мгновение они услышали осторожные шаги. Непрошеных гостей внимательно рассматривали из-за двери. Потом был завтрак на скорую руку куском хлеба и холодной гороховой похлёбкой. Затем лодка, управляемая неразговорчивым седым человеком, долго шла под парусом вверх по реке. В конце дня путников высадили на берег на окраине густого леса. Уже в сумерках монах вывел Андре к дому лесника. Под навесом из еловых лап стояла осёдланная лошадь.