Монах платком из грубого полотна вытер вспотевший лоб.
- Кстати, именно тогда при становлении веры появилась мода на реликвии. Их якобы случайно, но очень кстати «неожиданно» находили в самых разных местах. Им несть числа. В каждом уважающем себя храме есть частицы креста, гвозди, вериги, кусочки тернового венца и Бог знает что ещё, - отец Рубио устало присел в кресло и взглянул на каменное лицо Андре.
- Но довольно об этом. Не владея откровениями старых текстов, написанных Андреем и Магдалиной, тебе, сын мой, трудно понять разницу между учением Иисуса и верой по Петру и Павлу. По Иисусу, Бог – внутри тебя. Твоё тело – его Храм. Жизнь дана тебе, чтобы найти Бога в душе и жить ради её спасения. Человеку не нужны символы, приобщающие его к христианству, специальные обряды, правила и порядки. Не нужны никакие посредники между Богом и человеком в лице пап, иерархов церкви и священников. Настоящих посланников своих Иисус учил быть духовными врачевателями, исповедниками, если угодно - лекарями психики и проводниками в пути. Именно так понимает свою миссию православная греческая церковь, где чувствуется сильное влияние истинных посланников Иисуса. Но надо сказать, что и там слишком много показного великолепия и суеты.
Наставник откинулся на спинку кресла и надолго замолчал. Андре не решался прервать эту затянувшуюся, томительную паузу, проведённую монахом в размышлениях. Через несколько минут отец Рубио вновь нашёл взглядом глаза Мерона.
- Настоящие реликвии – это не крест, не гвозди и не вериги. Это всё орудия казни и пыток. Это даже не копьё Гая Кассия, не меч пророка, не наконечник царя Давида. Сталь – всего лишь оружие, где проникли в структуру металла кровь и пот, боль и освобождение от неё, тайны зла и чёрной магии, пустота ненависти, гнева врагов Иисуса и свет его любви. Поэтому в сильных руках оно с такой яростью и опустошительной силой разрывает любую плоть, разрушает любую ткань, вплоть до течения времени. Это железо может даже повернуть историю вспять и отбросить человечество на много веков назад, где правят жестокость и первобытная жажда убивать. Настоящие реликвии - это, – наставник взял Мерона за руку и подвёл к стене. Скрытые мощные рычаги или системы пружин беззвучно сдвинули в сторону часть каменных плит. Глазам Андре открылась глубокая ниша, где лежали в ряд десять толстых пергаментных свитков, наконечник копья, которого касались руки Великого Александра, Цезаря, Константина, Фридриха. Рядом с этими вещами лежала знакомая Андре половина лезвия римского лонхе. Чуть выше на постаменте, задрапированном красным шёлком, стоял небольшой сосуд из толстого непроницаемого стекла изумрудно-зелёного цвета, заключённый в бронзовую ажурного плетения рубашку. Рядом, отсвечивая медными боками, лежал запечатанный белым металлом с едва различимыми надписями и гербами кувшин.
Отнюдь не торжественно, а устало и буднично наставник тихо сказал:
- Перед тобой – Грааль и девять свитков девятикнижия. Десятый – это Евангелия от Андрея и Магдалины.
Андре, ни слова не говоря, смотрел во все глаза на реликвии, ради которых рыцарские ордена, короли и первосвященники готовы были уничтожать целые страны, распять на крестах толпы невинных, обвинить в ереси и сжечь на кострах учёных и философов всех времён и народов.
Отец Рубио, как будто мысли Андре были для него открытой книгой, произнёс:
- Они просто не знают истинной ценности и предназначений этих вещей. Ради бренной славы, зависти, власти и богатства «Властелины мира» готовы пойти на самые тяжкие преступления ради того, чтобы, обладая святынями, поместить их в свои сокровищницы и сидеть на них, как собаки на сене. Или, чего я боюсь больше всего: они могут обратить их загадочную силу во зло…
Наставник с сожалением и грустью покачал головой.
- О тайнах, заключённых в девятикнижиях, я тебе уже поведал. Скажи, сын мой, готово ли человечество принять их и обратить во благо?
Андре, не раздумывая, отрицательно покачал головой.
- Готовы ли люди принять откровения Андрея и Магдалины?
- Нет, отец! Эта тайна взорвёт весь христианский мир. Брат пойдёт на брата, сын на отца. Обрушится свод времён, и новые лжепророки заполнят собой пустоту.