— Ой, а вы сестра Давида? Как вы похожи! Это вы к нему приехали? Как я рада! — затараторила девица, входя в квартиру. — Вот и познакомимся! Он меня в гости пригласил!
— Кого пригласил? Вы кто? — опешила жена.
— Как это кто? Вот вам и здрасьте! — пожала плечами наглая девица. — Жених мой, Давид Аго-ян, тут живет? Я же ж за него замуж выхожу! А это братик мой, только вчера из села приехал! Я его с новыми родственниками познакомиться привела!
— Что? — Кровь отхлынула от лица жены Аго-яна. Став белой как мел, она прислонилась к стене и закричала сипло: — Давид!
Хорошо разбираясь в оттенках голоса жены, Агоян понял, что происходит нечто серьезное. Голос звучал не так, как обычно. Тут уже явно было не до церемоний. Он резко сорвал с головы мокрое полотенце и вышел в прихожую.
— Миленький! — завизжала девица, бросившись к нему на шею. — Вот я и пришла! А это мой братик!
— Кто вы такая? Что здесь происходит? — Агоян весь затрясся, опознав девицу из «Этюда», — к этой встрече он совсем не был готов.
— Наше вам здрасьте с кисточкой! Ты шо, белены объелся? Любимую женщину не узнаешь? — Девица снова повисла на его шее.
— Что вам надо? Я вас первый раз в жизни вижу! — Покраснев как рак, Давид с трудом оторвал от себя руки девицы, боясь встретиться взглядом с глазами жены.
— Да ты шо, швицер задрипанный? — отпрянула от него девица — Как это не узнаешь? А кто в гости звал? Кто со мной ночь в гостинице провел? Цепочку с ключиком на память подарил в знак вечной любви... — Она всхлипнула. — А теперь нос от меня воротишь?
— Вы меня с кем-то перепутали... Никуда я вас не приглашал... — Агоян затрясся.
— А записка? — Открыв миниатюрную сумочку, девица вынула оттуда записку, демонстративно развернула перед женой. — «Любимая... в 8 вечера в «Этюде». Жду не дождусь нашей встречи! Никому тебя не отдам. Милая, целую нежно...»
— Это не я писал, — у Агояна потемнело в глазах.
— А кто? Папа Римский? — Девица вульгарно засмеялась и тут же завизжала: — Ты шо, воспользовался мной, обесчестил в гостинице, а теперь нос от меня воротишь, знать не хочешь? А как же любовь до гроба? Ты меня на сегодня в гости пригласил! Жениться обещал! А теперь...
— Да что это за ерунда... убирайтесь... — Давид готов был провалиться сквозь землю.
— Вот шо, швицер, — тут в разговор вступил спутник девицы, — хватит тут ушами елозить! Сестру мою ты обесчестил — значит, надо платить! Деньги гони на бочку, да живо!
— Какие деньги? Вы с ума сошли! Я скромный госслужащий! — завопил Агоян. — Я сейчас милицию вызову!
— Вызывай, — усмехнулся брат, — вот мы заявление и напишем, как ты сестру мою в меблированных комнатах обесчестил! Изнасиловал обманом! Надругался над девушкой. И свидетели найдутся! Ваш муж, мадам, — обернулся он к жене Агояна, — известный бабник в городе. Ни одной юбки не пропустит. Но сейчас не на тех нарвался. Так что зови милицию, швицер задохлый! В отеле тебя опознают.
Давид отступил назад, к жене, но та инстинктивно отшатнулась, вжалась в стенку. На нее было страшно смотреть, лицо ее выражало муку. Бог был низвергнут, и жуткая правда, которую она пыталась не замечать, на которую закрывала глаза, вдруг с обжигающей силой вырвалась наружу. И Агоян, похоже, почувствовал перемену, произошедшую с его женой, потому что еще сильнее затрясся.
Заявление об изнасиловании не было шуткой — особенно по тем временам. Особенно на человека, занимавшего такую серьезную должность. Пока станут разбираться, с работы однозначно турнут. Агоян прекрасно понимал это. А значит, долой финансовые потоки. И связи среди большевиков не спасут.
— Нету у меня денег, нету, — взмолился он, — я скромный служащий, живу на одну зарплату... Жалованье задерживают...
— Тогда я иду за милицией, — сказал брат девушки.
Очередной звонок в дверь прозвучал так резко и неожиданно, что Агоян подскочил.
— Да что это такое? Матерь Божья... — он совсем позабыл, что верить в Бога ему не положено по должности.
— Откройте! — брат девушки повернулся к жене Агояна.
Та, даже не спросив, кто там, открыла дверь. На пороге стоял молодой священник.
— Добрый вечер, дочь моя! Сочувствую в вашей скорбной утрате. Где усопший?
— Кто? Что вы говорите? — Женщина растерянно отступила на шаг.
— Усопший, говорю, где? — повторил священник. — В этой же квартире покойника отпевать надо?
— Какого покойника? Нету у нас никаких покойников! — закричал Агоян, приходя в себя, находясь на последней грани нервного напряжения от всего, что свалилось на него за этот вечер.