Джефри Ивз считал хорошие манеры за столом обязательными… для других людей.
– Американская общественность никогда не поддержит это решение, – он направил вилку на своего старого школьного товарища, Нэда Энглтона, который был теперь детективом в полицейском департаменте Чапел-Хилла. – Патриотический гнев – это, конечно, хорошо, но отправлять на смерть этих бедных мальчишек из Омахи, Де-Мойне, да откуда угодно – это совсем другое дело. Кстати, рынок робототехники вырос в десять раз за последний месяц. Все помешались на дронах…
– Вы позволите мне вас покинуть?
За последние несколько недель Джемма ужинала с отцом больше раз, чем за предыдущие десять лет. Обычно по вечерам они с Кристиной, переодевшись в пижамы, поглощали суши перед телевизором, а если мать была занята, Джемма в одиночестве устраивала набеги на холодильник и поглощала то, что оставляла для нее Бернис.
Но после того, как она вернулась из Флориды, а Лиру, Ориона и мистера Харлисса выпроводили («поместили под защиту», как сказала Кристина, или «дали новую жизнь», как сказал отец, хотя Джемме казалось, что их просто убрали с глаз долой), родители решили, что им нужно проводить вместе больше времени. Как будто все, что она видела, и все, что узнала, объяснялось лишь пищевым расстройством и могло быть излечено домашней едой.
Оказалось, что, в понимании Джефри Ивза, проводить время вместе означает перенести бизнес домой. С кем только они не ужинали на прошедшей неделе: с профессором робототехники, генералом чего-то там, который помог Ивзу заполучить выгодный контракт с биотехнологической компанией, работающей на правительство США. Еще с американским сенатором, которого позднее той ночью Джемма обнаружила на кухне в одних трусах. Он пьяно покачивался в голубом свете, льющемся из открытого холодильника.
– Не позволим, – ответил Джеф, тщательно накалывая на вилку очередной кусочек приготовленного Бернис стейка. – Не думаю, что бомбардировки с воздуха могут решить эту проблему. Эти психи рассеялись по местности. Военные технологии не стоят на месте, но поспеваем ли мы за ними?
Джемма ощутила внезапную вспышку гнева. Она повернулась к Кристине, которая молчала весь вечер. Обычно мать не принимала таблетки, когда они ждали гостей. Но в последнее время стало хуже. Два, три, четыре бокала вина, пара таблеток валиума[3] – и к вечеру Кристина уже не могла выговорить ни слова, а улыбка ее становилась блаженной и бессмысленной, как у младенца, так что у Джеммы сердце сжималось при взгляде на нее.
– Я собираюсь навестить Лиру на этой неделе, – громко произнесла Джемма. Последовала чудовищно напряженная пауза. Потом Кристина уронила бокал, а Джеф вскочил на ноги, изрыгая проклятия. Джемма почувствовала одновременно вину и триумф.
– Я пролила вино, – продолжала повторять Кристина. Красная жидкость разлилась по тарелке и оставила след на ее блузке. – Пролила вино.
– Ради бога, хватит просто сидеть и смотреть, – грохотал отец. – Ковер. Джемма, отведи свою мать куда-нибудь, ей нужно привести себя в порядок.
На кухне Джемма намотала себе на руку бумажные полотенца, словно гипс. Ее лихорадило, внутри все горело. Голос Кристины из-за двери напоминал жалкое блеяние раненой овцы.
Она собиралась вернуться в столовую, когда дверь распахнулась и в комнату вошел Джеф. Джемма была уверена, что отец накричит на нее из-за того, что она упомянула Лиру при гостях. Пусть даже никто и понятия не имел, о ком идет речь.
Но он просто сделал шаг вперед и взял полотенца.
Почувствовав себя немного увереннее, Джемма набрала воздух в легкие и повторила:
– Я хочу увидеть Лиру в эти выходные. Ты обещал.
На секунду их руки соприкоснулись, что почти шокировало Джемму. Они очень редко прикасались друг к другу. Вряд ли он обнял дочь больше двух раз за всю ее жизнь. Пальцы отца были холодными.
– В этот выходной у твоей мамы день рождения, – ответил он. – Ты забыла про вечеринку?
– Я поеду в воскресенье, – продолжила она, не желая сдаваться. Джемма уже начинала подозревать, что он специально заполняет ее жизнь вечеринками, ужинами и разными обязательствами, чтобы она не могла увидеться с Лирой.
– По воскресеньям мы ходим в церковь, – возразил Джеф. Его голос звенел от раздражения. – Я же говорил тебе, что теперь мы будем жить совсем по-другому, и, черт возьми, именно так и будет.
– Поеду после церкви, – отозвалась Джемма. Она знала, что пора прекратить. Отец и так уже был достаточно зол. Его щеки покрылись пятнами налившихся кровью сосудов. – Пит отвезет меня. Это займет всего пару часов…