— Постарайтесь сегодня ничего ни есть, пейте сок. Завтра нам нужно произвести полное обследование, взять анализы, исходя из них, и составим план лечебного процесса. По всем признакам у вас аденома. В этом нет ничего страшного, правда потребуется хирургическое вмешательство. К этому и будем вас готовить. Извините, но я обязан это спросить. Что у вас со страховкой?
— У меня НМО, план серебряный.
— Эти ребята оплатят процентов 70, не больше.
— Я найду остальные, — сказала Джессика, жалея, что придется воспользоваться банковским счётом, на котором несколько лет копили деньги для будущей учёбы Линды в университете.
— Ну и замечательно, — сухо сказал доктор Рединг, — тогда, завтра в девять утра.
Она вышла из кабинета, не зная, что думать. Выражение «хирургическое вмешательство» ещё никому и никогда не придавало оптимизма, кроме тех, кого боль начинала доводить до безумия. Джессика была не в их числе, поэтому страх заглянул к ней. Она оглянулась по сторонам, стараясь чем-нибудь отвлечь себя, и прямо перед собой увидела школьную знакомую Мэри Холт в белом халате, спускающуюся по лестнице. Последний раз они виделись, вспомнила Джессика, когда в её животе стучала ножками Линда. Они посмотрели друг на друга и одновременно улыбнулись.
— Джесс, как я рада тебя видеть. Сколько лет прошло, — Мэри подошла ближе и уже по-хозяйски продолжила, — так, нечего здесь стоять посреди коридора. Пошли ко мне в кабинет, там и поговорим. У меня на сегодня приём закончен.
Аромат заваренного кофе перебил запах медикаментов, предрасполагая к разговору. Две давние школьные подруги увлеченно рассказывали, перебивая друг друга, что происходило с ними в эти годы, не замечая, как вращаясь, минутная стрелка, передвинула часовую на две цифры дальше.
— Джессика, не волнуйся. Аденома — не саркома, — с присущим всем врачам толикой чёрного юмора пошутила Мэри, — а с таким специалистом, как доктор Рединг, тебе нечего боятся. Он врач от бога. Удалит опухоль, и будешь, как новенькая. Завтра, после обследования зайди ко мне. Расскажешь, как всё прошло.
Они попрощались, и Джессика направилась в сторону больничной стоянки, где её ожидал так полюбившийся светло зеленый большеглазый Ford Fiesta. Хоть и со спины, но доктора Рединга она узнала сразу, который что-то эмоционально объяснял другому врачу, стоя в проходе между машинами.
— Ты понимаешь, он её убил, — долетели до Джессики полные негодованием слова доктора, — помнишь, год назад я уезжал на Всеамериканскую медицинскую конференцию в Чикаго. Так вот в эти дни этот выскочка Томас был вместо меня. Я был против этого, но папины связи этого юнца сделали своё дело.
Джессика тихо открыла водительскую дверь и села на сиденье, ловя каждое слово доктора, при этом оставаясь незамеченной для него.
— Подожди, этот тот Томас, которого полгода назад отец перевел работать в центр по контролю и профилактике заболеваний? — прозвучал голос коллеги Рединга.
— Да, тот самый, там он хоть никого не похоронит. Я продолжу. Тогда на приём к нему пришла некая Джессика Олсон с жалобами на постоянный кашель, и этот урод, другого слова я не могу подобрать, не удосужился провести обследование. Он только посмотрел на снимок, и ничего не обнаружив, просто выписал ей таблетки от кашля. Его даже не затронуло то, что она работает на химическом производстве. И вот сегодня она пришла снова. У неё уже началось развитие метастаз. Что я ей скажу?
— А как Томас не увидел опухоль?
— Очаг был расположен под костной тканью грудной клетки, а этот недоумок, наверно, прогулял ту лекцию, где рассказывали о сложностях выявления рака лёгких на начальной стадии.
— Подожди, Рединг, может, ты ошибаешься и опухоль доброкачественная? Ты уверен в метастазах? Проведешь полное обследование и тогда уже делай выводы.
— Я стал бы самым счастливым человеком, если действительно заблуждался, но мой опыт и знания подсказывают, что я прав. Доброкачественные опухоли легких чаще развиваются из главных и долевых бронхов. Эта опухоль из сегментарных, 99 процентов, что это рак. И самое страшное, время упущено.
Руки Джессики нервно стучали по рулевому колесу. Понимая, что надо ехать домой, она пыталась успокоиться и сконцентрироваться на дороге. Это получалось с большим трудом, поэтому обратный путь Джесс ехала очень медленно и осторожно. Она не хотела, чтобы Линда увидела её в таком состоянии, и была рада, обнаружив записку на столе, что дочка с подругами ушла в кино. В её распоряжении было два часа привести себя в порядок.
За ужином, на вопрос Линды, что сказали в больницы, Джессика сумела сдержаться, чтоб не расплакаться и рассказала ей о своей встрече со школьной подругой Мэри Холт. Волю слезам она дала уже ночью, уткнувшись в подушку и мучая себя вопросами: «Почему с ней, и что дальше?».