– А где охранник? – удивленно заглядываю через плечо Рахимова.
Он смотрит на меня с плотоядной улыбкой, темные глаза с золотистым ободком радужки в полумраке помещения мерцают таинственными искорками всезнания и понимания своей силы. Конечно, кто я против него?
Ему даже устранение охраны самого Басманова оказалось по плечу.
Он тоже бандит?
– Не волнуйся, Лана, у охранников тоже есть слабости. Его отвлекли. Он не думал, что ты куда-то денешься отсюда.
Язык прилипает к небу. Не знаю, как обращаться к Амиру, ведь он заговорил так, будто они с Роксоланой – старые знакомые. А может, между ними есть что-то большее?
Она никогда не рассказывала про этого человека, что странно, ведь это жених ее соперницы по профессии.
– Ты зря сюда зашел, – рискую, обращаясь на «ты», понижая голос до нужного звучания. – Выйди, пока нас не застал мой муж.
– Твой муж занят, – говорит с наглой усмешкой, напоминая довольного обожравшегося кота, – так сказать, обменялись женами на вечер.
– Не смешно, – цежу грозно, пытаясь обойти преграду.
– Постой, я так долго к тебе пробивался, а ты меня просто отбриваешь. После всего, что у нас было?
Эта последняя фраза падает между нами, как камень, плюхнувшийся в воду. И он может утащить меня на дно. Опасная, очень многозначительная фраза. Но я не знаю, что между ними с Роксоланой было!
– Я больше ничего не хочу, всё кончено, – облекаю свой отказ в максимально неопределенную форму и снова делаю попытку протиснуться к выходу.
Рахимов ловит меня за руку, рассматривает пальцы внимательным цепким взглядом. Его руки ухоженные, ладони лощеного франта, без шероховатостей, как у Рамиля, свидетельствующих, что она часто сжимает в руках оружие.
– Ты не надела мое кольцо, – вздыхает мужчина с наигранной печалью. Он непохож на отверженного любовника, скорее, ведет какую-то непонятную игру или попросту потешается.
– Не надела… Никаких колец не надела, – отвечаю задыхаясь, не совсем понимая, к чему мои оправдания.
Здесь очень тихо, но я отчетливо слышу звук воображаемых зубцов капкана, которые сейчас защелкнулись.
Напортачила, сморозила не то, меня поймали.
– А теперь скажи, кто ты такая, малышка, и почему изображаешь Роксолану, – с хитрой улыбкой победителя говорит Амир, складывая руки на груди. – Она та еще шлюшка, но меня к себе под юбку не пустила. Ты на нее весьма похожа, я даже ничего не заподозрил, но теперь вижу некоторые отличия.
Я не хотела снова выслушивать, чем отличаюсь от своего прообраза, поэтому быстро перебила Рахимова:
– Зачем вы тогда пошли за мной? Чего хотели от Ланы?
– А тебе всё расскажи да покажи, хитрая, – насмешничающий мужчина шутливо погрозил пальцем.
А я снова подумала о причинах его бесстрашия, а также о том, что его можно вычеркнуть из списка подозреваемых.
– Тогда я пойду? Вы не говорите, зачем вам нужна была Лана, а я не скажу, зачем изображаю ее. Это дело семьи Басмановых. Я нанятый работник и не имею права разглашать информацию.
– Интересно… – Рахимов явно производит в голове какие-то подсчеты, проходясь по туалетной комнате и поглаживая хромированные краны. – Аиша дотошно следит за жизнью соперницы. Мне порой кажется, что она засыпает с ее именем на устах и просыпается с мыслями о ней. Несколько недель назад она обратила внимание, что инстаграм ее соперницы замолчал. Что в наше время, согласись, практически означает смерть публичного лица. Никаких новостей, никаких признаков жизни. И вот наконец Лана появляется. Но вот только ты не Лана, как мы выяснили.
– И что дальше? Что вы имеете в виду? – спрашиваю с царапающим горло страхом.
– Когда такая шлюха, как Лана, выходит замуж за криминального авторитета, жди беды. Как волка ни назови, а он в лес смотрит. Он хищник. Думаешь, стал бы терпеть измены жены, ее богатое прошлое? Уверен, Лана мертва и где-то гниет ее труп, поедаемый червями.
– Меня это не касается! Выпустите меня отсюда! – начинаю умолять, потому что слова, сказанные Амиром, так похожи на правду, что от них жжет глаза.
Неужели Рамиль убил свою жену? А теперь я буду служить прикрытием?
– Конечно не касается. Тебя в это грязное дело впутали, а я могу помочь. Хочешь, выведу тебя отсюда и ты поедешь домой, или куда тебе там надо?
– Зачем это вам нужно? Я не понимаю, – сузив глаза, с подозрением смотрю на собеседника.
– Скажем так, однажды мне не подали руку помощи, и я вляпался в одно очень нехорошее дело, последствия которого чувствую до сих пор. Я хочу помочь.
– Но у меня… У вас не получится помочь мне, это опасно. Если… – Мысли путаются. Я не могу доверять первому встречному. Это опасно и неразумно. Может, это подстава, проверка или игра?