Держа руль одной рукой, советский агент достал из кармана конверт.
— Вот подробные инструкции относительно будущих контактов, — продолжил он. — До дня «Д» мы будем встречаться раз в две недели. Этого достаточно. Вы знаете, что контрразведка более нервозна перед испытаниями, чем после них. На этом мы и сыграем. Есть вопросы?
Коплан подумал и заявил:
— Нет… Полагаю, впредь я буду поддерживать связь только с вами?
— Да, кроме чрезвычайных случаев, — ответил Райс. — Я высажу вас на окраине этого парка.
Он остановил машину и, не подав руки, простился с Копланом.
— Спокойной ночи, Делькруа.
Франсис кивнул и вышел из машины. «Форд» уехал.
Шагая по тротуару вдоль одного из зеленых массивов, окружающих Аделаиду, отделяя город от предместий, Коплан подумал, что Джефферсон Райс ничего не сказал о деньгах.
Возможно, Делькруа добровольно согласился стать шпионом — по своим политическим убеждениям и совершенно бескорыстно? Вполне допустимо.
Вумера… База запуска телеуправляемых ракет Британского содружества, расположенная в пустыне, в четырехстах километрах к северо-западу от Аделаиды. Монтебелло — маленький архипелаг у западного побережья Австралии, где англичане занимаются ядерными испытаниями.
Какие же секреты интересовали Райса на этом огромном полигоне?
На такси Коплан доехал до Виктории-авеню, где оставил свой «остин», и вернулся домой.
Ханна ждала его, надув губы: ее лицо не предвещало ничего хорошего.
— Хотела бы я знать, какие у тебя дела в такой час, — язвительно сказала она. — Тебе понравится, если я буду шляться по вечерам под предлогом…
Франсис закрыл ей рот решительным поцелуем, и это сразу положило конец ее упрекам.
Через час Ханна, валившаяся с ног от изнеможения, вернулась к себе.
В ту ночь, как и в другие, группы «Гоулер Стил Лтд» работали с полной отдачей, особенно в лабораториях, расположенных за решеткой, в запретной зоне.
В отделе C-12 инженеры и химики непрерывно гнали опыты — их подстегивали сроки.
Один из специалистов, по имени Маркус Фоллс, фотографировал через микроскоп металлические поверхности, освещенные ярким лучом, высвечивающим рельеф.
Никто из работавших рядом и не догадывался, что дирекция завода вовсе не заказывала эти снимки и что получит их не начальник отдела лабораторных исследований Дейл Кемпси, а совсем другой человек.
Глава IV
Маркус Фоллс был необычным человеком. Высокий худой мужчина сорока пяти лет, он был некрасив: коротко остриженные рыжие волосы и странный нос с большими волосатыми ноздрями, на котором сидели очки с большими круглыми стеклами.
Поскольку Фоллс много лет возглавлял лабораторию на огромном сталелитейном предприятии в Шеффилде, в Великобритании, в фирме большее значение придавали его профессиональным качествам, чем неприятному лицу.
Коллеги, составившие о нем мнение раз и навсегда, не старались завоевать его расположение, равно как и не старались доставлять неприятности. Фоллс был бесцветным человеком. Он обладал редким даром оставаться настолько незаметным, что сослуживцы относились к нему примерно как к мебели.
Фоллс это знал. Мало того, он сам терпеливо создавал эту стену равнодушия вокруг своей персоны. Он едва слушал, что ему говорили, не проявляя ни малейшего интереса к делам других, смотрел на случайного собеседника мутным взглядом, раздражая равнодушием; подобной манерой он создал себе репутацию отпетого эгоиста.
Пользуясь холодным отношением коллег, Маркус Фоллс мог в их присутствии заниматься незаконными делами, которые весьма высоко оценивались людьми, не имеющими к фирме никакого отношения.
Порой Фоллс испытывал тайный страх, особенно в те моменты, когда проходил через решетку под охраной часовых.
Как и многие ученые, отдающие свои силы созданию смертоносного оружия, способного уничтожить всю планету, и в то же время разводящие рыбок в аквариумах, Фоллс испытывал ужас при одной мысли о насилии. Он никогда в жизни не дрался и боялся боли.
В ту ночь Фоллс находился в особенно отвратительном настроении. Он с нетерпением ждал окончания смены. В семь часов утра, когда можно было покинуть лабораторию, его уже колотило.
Тем не менее он спокойно вышел из «Гоулер Стил», вернулся домой на своем «остине» и безуспешно попытался заснуть.
Через час он отказался от своих попыток, принял душ, оделся и пошел в «Крейзи-бар», но даже три порции виски, выпитые почти подряд, не смогли улучшить настроение.