— Во всяком случае, мне доставляет удовольствие видеть вас такой!
Этот разговор, подобно всем предыдущим разговорам между Копланом и его подопечной, записывался на пленку разумеется, без ведома его главной участницы. Коплан спустился по лестнице, извлек пленку из магнитофона и поехал в «бассейн». Поскольку шеф заседал с коллегами из смежных служб, Коплан протомился у его дверей не меньше часа, пока наконец не был принят.
Шеф выглядел озабоченным.
— Приветствую вас, Коплан, — сказал он. — Простите, что заставил ждать, но нам пришлось принимать срочные меры из-за одной неприятности, которая стряслась в Италии. Не могу уделить вам много времени… Полагаю, у вас имеются новости о нашей дебютантке?
— Да, и совсем свежие, — подтвердил Коплан, демонстрируя кассету. — Уик-энд в Довилле получился на славу, вы сами сейчас в этом убедитесь.
Старик включил магнитофон. Внимательно следя за диалогом, он набил и зажег трубку. Когда голоса смолкли, он выключил магнитофон и озадаченно посмотрел на Коплана.
— Вам не кажется, что дело приобретает неожиданный оборот? — осведомился он, скривив рот.
— Да, я придерживаюсь того же мнения.
— По части работы малышка безупречна.
— Идет вперед семимильными шагами, — язвительно подтвердил Коплан.
— Хорошая память, интересные, точные, содержательные комментарии.
— И острый глаз, — дополнил Коплан. — Она описывает людей так, будто они стоят перед ней живые. Кроме того, как вы справедливо отметили, ее наблюдения не менее ценны, чем информация, на которую она ссылается. Почти профессиональная работа.
— Я прослушаю запись еще раз, — решил Старик.
В наступившей после конца пленки тишине он проворчал:
— Предложение Кониатиса создает деликатную проблему.
— Дело не только в этом, — напомнил Коплан. — Странные встречи Кониатиса — чем не проблема?
Старик кивнул, некоторое время подумал и вынул трубку изо рта.
— Сейчас мне некогда этим заниматься, — подытожил он. — Я вызову Маресса, вы займетесь этим с ним. Через некоторое время я найду вас в кабинете Маресса, тогда и поговорим.
Он нажал кнопку и вызвал заведующего архивом.
Людовик Маресс, человек лет 50 на вид, со впалыми щеками и седой шевелюрой, явился через несколько минут. Он славился среди коллег безупречной памятью, рвением и неисправимым пессимизмом.
Старик взял быка за рога.
— Знаю, дел у вас по горло, мой бедный Маресс, но Коплану без вас не обойтись. Вот пленка. Коплан вам все объяснит.
Примерно час спустя Марссс отошел от машины удовлетворенный. Электронная память поделилась с ним следующими сведениями: «Хельмут Хекер: гражданин ФРГ, родился во Франкфурте, 54 года. Доктор политологии и экономики. Советник правительства в Бонне, советник двух компаний, консультант ЕЭС. Проживает в Гамбурге. Имеет статус дипломата, аккредитован во Франции по линии ЕЭС. Обычное место жительства во Франции: Париж, авеню Ниэль, 287».
«Ганс Гермелинг: родился в Лейпциге, сотрудник МВД ГДР. Часто бывает во Франции в качестве туриста. Служил в структурах управления экономикой третьего рейха, во время оккупации возглавлял во Франции нацистское учреждение. Пользуется загадочной протекцией в ГДР. Функции в правительственных органах страны точно не известны».
«Борис Гошник: гражданин Югославии, родился в Субботи-це, 41 год. Руководил торговыми миссиями во Франции и в США. По образованию — инженер-металлург. Три года назад был включен у себя на родине в Комиссию по реформе промышленности, действующую под непосредственным контролем белградского правительства. Во Франции находится в качестве туриста».
Ознакомившись с этими сведениями, Старик нахмурился.
— На первый взгляд встречи Кониатиса с этими типами не должны наводить на подозрения. У СИДЕМС есть филиалы и в Германии, и в Югославии. Но в словах Кониатиса много непонятного. В свете того, что мы сейчас узнали, я бы назвал их вызывающими тревогу.
Он посмотрел на Маресса, потом на Коплана. Последний произнес с некоторой беспечностью:
— Наши проблемы не меняются. Должна ли Моник идти в секретари к Кониатису? Должны ли мы вести расследование вглубь? В наших ли интересах чинить препятствия деятельности Кониатиса?
Старик секунду помедлил и ответил:
— Я знаю, что делать. — Он взглянул на часы и повернулся к Марессу: — Дайте мне все карточки и бумаги, я верну их вам завтра.
Вновь обращаясь к Коплану, он пояснил: