Николенька поздоровался с господами студентами и пролетел, было, мимо них, как вдруг – замер, как вкопанный.
Во дворе появилось что-то лишнее. Николенька сразу даже не понял, что именно. Просто – глаз зацепился за что-то, чего быть не должно?; да так крепко, что мальчик с разбегу замер на месте.
Подворотня. Даже не подворотня, а темный тоннель в свеже-оштукатуренном простенке, в паре шагов за спинами сидящих на лавочке студентов. Темный такой проход, в глубине которого проглядывает ажурная вязь кованой железной калитки. Словом – ничего особенного, самый обыкновенный элемент московского дворика.
Если бы не одно "но" – еще вчера этого тоннеля не было. И Николенька знал это наверняка. Ведь там, где возник непрошенный элемент интерьера, как раз и стояла та самая скамейка, на которой бурной дискутировали студент Васютин со товарищи. Это сейчас они вытащили скамейку почти на середину двора, на самое солнышко – чем и вызвали недовольство Фомича. Но вчера-то она была там, у стены, рядом с заросшим травой штабелем досок, напротив двери на лестницу, ведущую в квартиру Овчинниковых!
– Фомич, а Фомич? –
–Что вам, барин? – Дворник прекратил шваркать метлой по брусчатке и обратил благосклонное внимание на Николеньку. Любой мальчишка ни за что не посмел бы обратиться к Фомичу столь фамильярно. Рядовому уличному сорванцу внушала уважение и казенная бляха поверх фатрука, и тусклая серебряная медалька "за Хивинский поход" с витиеватым вензелем Александра Освободителя, которую Фомич носил, не снимая, рядом со знаком своей высокой должности.
– Фомич, а Фомич! Что это за ворота новые? –
–Какие ворота, барин? Не новые они, а старые, тока покрашенные. Василий Петрович распорядился. – И, удовлетворив любопытство бестолкового барчука, Фомич снова взялся за метлу – шшух, шшух, шшух….
Так, выходит, Фомич не заметил "лишней" подворотни? Это Фомич-то, который в лицо знает каждую травинку на вверенном ему дворе? "Все чудесатее и чудесатее", как говорила девочка Соня, оказавшаяся в царстве Дива – книгу с этой волшебной историей Василий Петрович в прошлом году подарил на день ангела кузине Николеньке, 14-тилетней Марине.
Но сейчас Николеньке было не до литературы. Во дворе появилась некая загадка, и с ней следовало немедленно разобраться. Тетрадь по латыни, находка под плинтусом, даже перспектива попасть в кондуит – все было забыто. Николенька, воровато оглянулся на окна – а вдруг тетя Оля стоит и наблюдает, не застрял ли племянник во дворе, вместо того, чтобы поспешать в гимназию? Но на этот раз любимая тетушка не проявила своей обычной бдительности – так что мальчик, обойдя скамейку со студентами, подошел к загадочной подворотне. Нет, решительно она была не на своем месте! Вон, даже трава, отделяющая подворотню от остального пространства двора какая-то неправильная – такой впору расти у стенки, а на проходе она должна быть вытоптана….. и тянуло из подворотни как-то непонятно. Сыростью оттуда тянуло – да так отчетливо, что мальчик невольно поежился, хотя и стоял на ярком майском солнышке. Он даже невольно обернулся и окинул взглядом родной двор.
Все было так же, как и всегда. Компания Васютина бубнила на скамейке что-то свое, студенческое; утреннее солнце радостно заливало двор лучами, мерно шваркала метла Фомича – "Шшух, шшух…."
И Николенька шагнул в кроличью нору.
Глава вторая
То, что история наша не закончилась прямо на этом нельзя назвать, иначе как чудом. Когда Николенька, пройдя сквозь сырую и холодную подворотню, ступил на тротуар, он, в первый момент ничего не понял – а ноги по инерции пронесли его еще несколько шагов. Но, достигнув кромки тротуара, мальчик споткнулся на бордюрном камне, и чуть не упал. Ч тобы удержаться на ногах, пришлось совершить унизительную пробежку вперед, и тут….
Что-то огромное, яркое, пронзительно воя, пронеслось впритирку к мальчику, обдав его отвратительным смрадом. Николенька отпрянул, споткнулся о проклятый бордюр, и полетел с ног – спиной вперед. Но упасть ему не дали – мальчик с размаху въехал в кого-то ранцем, получил тумака, сопровождаемого крепким ругательством, отпрянул – и снова был вынужден спасать жизнь, уворачиваясь от другого ревущего ярко-фиолетового чудовища.
Пронзительный визг, заполошные крики…. сильный удар швырнул Николеньку вперед, и мальчик полетел куда-то, под вой сирен и истошный женский вопль – "ребенка задавили!"