— Это оно. Ровно двенадцать, — сказал Генри. Он вынул из кармана плаща фонарь, посигналил кораблю.
Отряд остановился между обкатанными водой камнями. За спиной отряда — пологий откос берега.
— Махлангу, выставь караулы! Сигнал тревоги — три выстрела.
С судна спустили шлюпку, и вскоре она приблизилась. Волны швыряли ее. Стоя по горло в воде, люди подхватили лодку на руки, вытянули на берег.
С носа шлюпки спрыгнул Джим Твала, вечно веселый африканец. Он был довольно плотным и тяжелым, что не мешало ему двигаться легко и быстро. Плащ его блестел от дождя. С небольшой бородки и с волос на голове дождевые капли скатывались не задерживаясь. Он часто, рискуя, пересекал границу, и до сих пор полиции не удавалось его поймать. Твала был одним из руководителей загранбюро Африканского общества.
— Погода словно специально для высадки, — сказал он, пожимая руку Мкизе. — Все тихо?
Длинные ящики выгрузили, накрыли брезентом, и шлюпка ушла в океан.
Вторая шлюпка была перегружена. Падающая крутая волна накрыла лодку у самого берега, но люди подхватили ее.
Лодку еще не успели разгрузить, как сверху на откосе прогремели три предупредительных выстрела, и сразу же вслед за ними застучал пулемет.
«Начинается!»
— Быстрее разгружайте!
— Уходить надо! — раздались раздраженные, испуганные голоса.
— С ящиками не побежишь.
— Зачем мертвому винтовка?
Генри почувствовал, что паника может погубить дело, ради которого они пришли сюда.
— Оружие не бросим! — крикнул он решительно, — Будем драться! Кто не хочет, пусть уходит. Есть такие?
Никто не ответил.
— Разгружайте. Чего их бояться. У нас винтовки.
В свете молний уже виднелись перебегающие от дерева к дереву фигуры людей, их черные от дождя шинели, перекрещенные белыми ремнями портупей.
Несколько человек во главе с Махлангу сдерживали натиск военизированной полиции. Но долго им не продержаться. Громкое стрекотание пулеметов врывалось в рев прибоя. Пули веером прошлись по гальке, засвистели в темноте над головами.
— В ящиках есть патроны? — спросил Мкизе.
— В этих нет. Пока на борту, — сказал Твала. Он всматривался в пологий склон, откуда волной накатывалась военизированная полиция. — Видно, надо уходить. Мкизе.
Мкизе не ответил, взглянул на часы, сердито покачал головой. Был час ночи.
— Где же они? — пробормотал он озабоченно. — Где этот неуклюжий Мабихода?
В океане появились военные корабли. Стволы их пушек повернуты к маленькому судну. Гром орудий метнулся к берегу. На судне вспыхнул пожар. «Видно, пленных брать не хотят, — подумал Мкизе. — Концы в воду. Наци не желают огласки».
Они уходили по теплым лужам, изредка отстреливаясь. Тяжелые ящики на головах людей вдавливали в землю ноги. Свернули к лесистым горам. Долго поднимались по крутому склону, цепляясь за кусты. Не отставая, где-то в темноте шли за ними преследователи.
Все выше и выше поднимался отряд, преследуемый врагами, пока не наткнулся на глубокую расщелину. Черная линия разлома преграждала дорогу. Дальше пути не было.
Дождь усиливался. Громыхал, катался в низких облаках гром. Где-то рядом полыхнула молния. Ломая кусты и деревья, со стоном повалился лесной великан. Лес закачался, тяжело вздохнул, оправляясь от удара.
При вспышке Генри увидел совсем рядом карабкающихся по склону полицейских, тускло поблескивали их мокрые стальные каски. На широких белых поясах шинелей — тугие белые патронташи.
Укрываясь за стволом дерева и наблюдая за подползающими полицейскими, Мкизе понял, что для многих его товарищей эта ночь станет последней.
Прижимаясь к земле под пулями, Мкизе приблизился к расщелине, оглядел разлом. Ширина — метра четыре. Скользкие края. Внизу, на огромной глубине, белая грива потока. Здесь не пройти.
— Будем пробиваться, — сказал Мкизе, вернувшись. — Людей поведу я. Патроны еще есть?
— Мало, — сказал Махлангу. Он замерз. Тощее тело его, облепленное мокрой одеждой, казалось еще более худым.
— Аплани, прикрывай отступление, держись подольше.
— За меня не тревожься, — зло сказал Аплани. — Не убегу, поджав хвост.
Они поползли над провалом. Мкизе уже решил, что правый их фланг не охвачен, и они выскользнут, когда впереди зарокотал пулемет. Коротким огненный язычок быстро-быстро жалил темноту. Враг засел на высоком каменном выступе — не подступишься. Пули поражали людей, шлепались в мокрую землю рядом с Мкизе. Отряд попятился, выходя из-под огня. Бойцы не отстреливались: не было патронов. Враги поняли это, придвинулись почти вплотную. Генри видел во мраке белые пятна их лиц, видел вспыхивающие здесь и там огни выстрелов. Он вытер с лица капли дождя, лежа, огляделся. Кажется, конец. Пощады не будет. И куда запропастился этот неуклюжий Мабихода со своим отрядом? Ведь ему было приказано сидеть в засаде около берега океана и открыть огонь, если полиция все же пронюхает о месте высадки. Но в решительный момент его почему-то не оказалось. А может быть, он лежит где-нибудь в саванне с пробитой головой? Но, что бы там ни произошло, Мабихода не пришел, и это означает смерть для него, Генри Мкизе, и его товарищей по отряду.