Огромная вращающаяся модель — одно кольцо внутри другого — жужжала постоянно, даже когда помост поворачивался, благодаря усилиям прикованных к ее основанию рабов. Движение гироскопической системы модели вело варп-колесо по курсу, удерживая его в равновесии. Но именно артефакт внутри модели сделает варп-колесо самой опасной военной машиной во Владениях Смертных.
Копье висело внутри подрагивающих колец — длинная черная змея из темного дерева и черного железа. Оно как будто впитывало свет, и там, куда падала его тень, скавены спотыкались, осоловевшие и вялые. Наконечник у копья был широкий, листовидный, как у охотничьего копья, предназначенного и для того, чтобы колоть добычу, и для того, чтобы метать оружие в цель. На кромке стали были выгравированы странные символы, пышущие синим жаром, а выемки по обе стороны наконечника напоминали глаза.
Иногда Крушу казалось, что копье смотрит на него.
Когда он вошел в помещение, песнь копья изменилась, став почти насмешливой. Круш с досадой стиснул зубы. Неодушевленные предметы не должны смотреть, петь, смеяться, но Охотник каким-то образом проделывал и то, и другое, и третье. Скавен считал, что пение вызывает легкие внутренние вибрации, хотя об их источнике оставалось только догадываться. Круш подобрал железную палку-хлыст и ткнул ею оружие:
— Тс-с… цыц, ты!
Копье качнулось на цепях, и песня обернулась рычанием рассерженного зверя. Круш ткнул снова. Копье нельзя повредить: это ведь как-никак артефакт — но, время от времени поколачивая его, он чувствовал себя лучше.
Довольно фыркнув, скавен отшвырнут прут. Копье по-прежнему пело, но уже гораздо тише. Слишком уж оно капризное для оружия. Еще один факт, о котором забыл упомянуть Криверакс. Как и о дуардине, пытавшемся украсть их добычу в Горче, или о пауках, даже сейчас шастающих по машине.
Честно говоря, демон много чего опустил. Круш разглядывал оружие глазами инженера. Тусклый металл широкого листовидного наконечника не отражал света и не поглощал тепла. Он всегда оставался холоден. Холоднее вод Гжолля, холоднее пустоты меж звездами. Холодный огонь, вечно голодный, никогда не гаснущий.
Жуткая сила была в этом копье. Ярость, которую даже Криверакс признавал и уважал. Круш мало что знал о происхождении оружия — только то, чем его покровитель соизволил с ним поделиться, — и все-таки знал достаточно, чтобы понимать, что к созданию копья приложил руку бог. Впрочем, это его не слишком волновало.
А вот что его интересовало, так это то, что копье являлось объектом трансмерным, находясь во всех Владениях одновременно. Это как раз Криверакс ему сказал, хотя и не такими сложными словами. Метни копье — и оно ударит в цель, где бы та ни была. Оно пронзит мембрану между мирами и пролетит несчетное число лиг, чтобы найти свою жертву. Но в руки владельца не вернется — серьезный конструктивный недостаток, с точки зрения Круша.
Значит, копье нужно улучшить. Много месяцев потратил он на расчеты, пока его агенты — и Криверакс — выслеживали копье, и завершил их, уже когда варп-колесо грохотало по Горчу. Копье, соединенное с колебательным сверхволчком, пробьет путь сквозь Владения и потянет за собой варп-колесо. И не найдется ни такой крепости, которую они не смогут сокрушить, ни такого королевства, которого они не сумеют стереть в порошок. И первым станет Вышний город.
Варпклык нанял его для создания оружия, способного пробить брешь в Бастионе. А Криверакс поручил найти Копье Теней и завладеть им. Круш, как сделал бы любой мало-мальски разумный военный инженер, совместил обе задачи, сэкономив таким образом уйму бесценного времени и энергии. Только скавен, обладающий его ярчайшими способностями, мог сконструировать такое — самоходное оружие, способное в мгновение ока пересекать Владения и сокрушать все на своем пути. И вскоре он получит возможность приступить к первому настоящему испытанию.
— Да-с-с-с-с, — прошипел Круш, глядя на копье. — Мы не будем тратить тебя на людь-типов или дуардин-типов, нет-нет. Мы бросим тебя в город-нору, да-да, и ты отведешь нас туда. Варп-колесо сметет стены Вышнего города, а потом — стены всех других городов людь-типов во Владениях Смертных!
Он откинул голову и дико зафыркал-захихикал, возбужденно тряся лапами. Но смех его сменился проклятиями, поскольку сверху на морду свалился паук, и мечты о разрушении миров забылись, сменившись стараниями прикончить юркого арахнида.
А в своем гнезде из цепей копье тихонько гудело, напевая и предаваясь своим острым мыслям.