Окен опустошил кружку и протянул ее за новой порцией. Продолжил старик, только когда Волькер налил медовухи доверху.
— Мы добрались до Цитадели Сердца Леса как раз вовремя, чтобы увидеть начало атаки. Решили воспользоваться моментом — и проскользнули внутрь. Но скавены опередили нас. — Он устало обмяк. — Мы дрались с ними в подполе, но они захватили копье прежде, чем мы что-то сообразили. А потом… — Старик умолк. — Больше никто не выжил, полагаю.
Волькер покачал головой.
— М-да. Славные были парни. Их души воспоют в Глубоких Чертогах. — Окен поднял глаза. — Крысаки получили Охотника. Один Создатель знает, что у них за планы, но нам надо найти их и остановить прежде, чем они приступят к их осуществлению. — Он допил и отставил кружку в сторону. — Худо будет, если кое- кто другой доберется до копья первым. — Он нахмурился. — Оно… пело там, внизу, в темноте. Эту песню не слышишь, но чувствуешь, она пробирает до самых костей. Тошнотворное ощущение.
— Гроты боялись его, — тихо сказала Ниока и огляделась. — Помните колья?
Окен кивнул и похлопал ее по руке:
— Да, сударушка. Боялись. Они тоже его слышали. Вот почему они хотели, чтобы призраки их врагов охраняли его, и вот почему оставили в яме этого здорового ублюдочного паука.
— Но что их тревожило? — спросил Волькер. — Копье?
Окен покачал головой.
— Не копье, но тот, к кому оно взывало. — Он продолжал хмуриться. — Эти оружия ищут сильного владельца. Как паразиты, они всегда высматривают пару рук покрепче, разум поострее, тело повыносливее. И в руках слабого воина такое оружие может повернуться против хозяина, если его противник вдруг придется ему по вкусу.
— Ты говоришь так, словно оно живое, — заметил Волькер.
— Оно живое — в некотором роде. Не разумное, но… коварное. Этакое звериное коварство. Вот почему старые хазалиды в мудрости своей решили запереть всё это оружие, не пытаясь воспользоваться им. Нельзя доверять оружию, которое себе на уме. — Окен снял очки, приподнял их, покрутил, рассматривая. Убедившись, что стекло исцарапано и треснуто, он вздохнул, аккуратно сложил очки и убрал в карман. — И ложа Тунвуртгац считала так же. Но копья уже нет, оно в руках врага. У крыс, как и у гротов, оно не задержится надолго. Оно, наверное, все еще поет — зовет кого-то, все равно кого, кто завладел бы им…
Волькер нахмурился.
— Кажется, я знаю, кто идет за ним. — Он быстро рассказал Окену о стычке с оборотнями в Либрарии Вурмис и о колдуне, который оседлал Великого Короля. Старый дуардин с кислой гримасой покачал головой.
— Нам нужно добраться до него первыми. Если оно достанется какому-нибудь отребью Хаоса, знающему, что это такое, они вполне могут решить метнуть его в Зигмара… или Грунгни.
— Или Алариэлль, — тихо сказал Рогген. — Леди Листвы много страдала последние века. Я не хочу, чтобы это случилось снова.
— Какое благородство, — пробормотала Адхема, криво улыбаясь. — Вы, конечно, забыли о самой очевидной цели.
Волькер посмотрел на нее:
— О ком? Небось о Нагаше?
Адхема рассмеялась:
— Нет, дурень. О Трехглазом Короле. — Она подалась вперед, но лицо ее все равно наполовину осталось в тени. — Тут воюют не две стороны. Не три и не четыре. Враг разобщен, в их рядах есть и такие, которые с не меньшим, чем мы, удовольствием полюбовались бы на падение Архаона с его трона. Возможно, наши противники — и его противники тоже.
— Что с того? — буркнул Лугаш. — Они все равно наши противники.
— Как скажешь. — Адхема откинулась назад. — Но следует рассмотреть все возможности. Просто на всякий случай.
— И кого же хочет убить твоя госпожа? — спросил Окен.
— Я думаю, это очевидно, — ответила Адхема. — Любого, кто встанет у нее на пути. Копье, способное поразить любую цель, даже в ином Владении? Моя госпожа может изменить ход войны одной-единственной смертью. Эффективно, не так ли?
— Зависит от того, чья именно эта смерть, — заметил Рогген.
Адхема, лениво улыбнувшись, пожала плечами.
— Возможно, мы смотрим на подобные вещи по-иному. — Улыбка ее угасла. — Каждое из Восьми имеет предназначение. Ганг убивает, Шардук ломает и так далее, и тому подобное. Кто лучше Царицы Тайн позаботится о том, чтобы они соответствовали своему назначению?
— Ну, я мог бы перечислить… — протянул Волькер.
Адхема села.
— Мог бы, мог бы, малыш. Начиная с себя. — Она огляделась. — Давайте-ка прекратим притворяться, детишки. Мы — не друзья. Мы союзники по расчету в лучшем случае. Боги швыряют нас куда попало, и мы пляшем по их приказу. Это только игра. Новая игра. И я собираюсь выиграть.