Он понятия не имел, как далеко улетел и как долго был погребен. Варп-энергии разорвали боевую машину на части, разбросав их по всем Владениям Смертных. Взрыв варп-портала подхватил его и унес в совсем незнакомое место. Воздух тут отдавал раскаленным железом, неровный, зазубренный ландшафт мерцал. Над головой порхали радужно-серебристые птицы с резкими, скрипучими голосами. Остатки деревьев, погубленных появлением куска скавенской боевой машины, выглядывали из-под обломков, их медно-красные сучья зловеще поблескивали, почерневшие листья обрывал и уносил ветер.
Возможно, это Хамон или Акши. Вдалеке Кел разглядел признаки человеческой деятельности, какого-то производства — огромные дымные столбы тянулись к бледному небу. Он слышал глухое гудение, а время от времени воздух сотрясал рокот. Наверное, там рудник. Так или иначе, там будут люди — и еда. Не говоря уже об оружии.
Ахазиан пошатнулся, инстинктивно потянувшись к своему оружию. Которого не было. У него не было оружия! И копья не было. Он сердито зарычал — и зажал ладонью полыхнувшую болью глазницу. Азирит еще за это заплатит. Они все заплатят.
— Клянусь, — прорычал он, озираясь вокруг уцелевшим глазом. Он — Кел из Икрана, и клятва его — как железо.
Предательский голос внутри него зашептал, что он также клялся добыть Ганг — и гляди, как оно обернулось. Вспыхнувший заново гнев выжег и боль из ран, и слабость из тела. Он потерпел неудачу, и потеря глаза, как и потеря оружия, всего лишь цена провала.
— Волундр, — произнес он. Потом крикнул громче: — Волундр! Где ты, воин-кузнец?
Волундр должен видеть. Должен слышать. Но Волундр не ответил. Никаких иных звуков, кроме потрескивания огня и птичьих криков, не было. Ахазиан застонал, снова чувствуя слабость. Значит, он брошен. Так тому и быть.
Он двинулся в сторону дыма на горизонте, отпихивая с дороги обломки. Он найдет копье снова. У него остался осколок, он все еще слышит эхо песни Охотника в глубинах сознания. Как только он восстановит силы, то начнет охоту сначала. А потом разыщет остальные оружия, одно за другим. Но не отдаст их далеким хозяевам или вероломным союзникам.
Нет, он воспользуется ими сам! Довольно сражаться в чужих войнах. Он искал покой в тени низших воинов и расплатился за это. Только келам из Икрана ведомо, как следует вести войну, и Ахазиан заставит Владения вспомнить, почему его народ некогда внушал ужас. Да, даже придворные Хаоса в высоких чертогах Бараньего шпиля познают страх. Последний кел из Икрана сам двинется против Трехглазого Короля, разрушив все иллюзии о здравомыслии и цели. Владения снова утонут в войне — вечной, бесконечной войне.
Ахазиан, остановившись, поднял окровавленное лицо к небу. Где-то высоко, среди звезд, пылающих как раскаленный металл, на троне из черепов восседал Кхорн. По крайней мере, так утверждалось в кровавых сагах.
— Кхорн, я никогда не молился тебе. Бог, нуждающийся в молитвах, вообще не бог. Но если ты слышишь, я прошу твоей милости — здесь, сейчас. Даруй мне мщение — подари вечную бойню под хохочущими звездами! Подари — и я утоплю Владения в крови! А если нет, то лучше убей меня сейчас, ибо я ничего не забываю.
Он раскинул руки и застыл в ожидании.
За его спиной каркнул ворон. Ахазиан опустил руки и повернулся. Черные птицы расселись на обломках, наблюдая за ним. Пальцы Кела сжались в кулаки.
— Явились закончить работу, стервятники?
Лязгнул металл. Ахазиан замер, вслушиваясь, — и услышал шипение голосов и бряцанье оружия. Переменившийся ветер принес мерзкую вонь. Запах паразитов. Разорванные губы растянулись в красной ухмылке — Ахазиан благодарно кивнул птицам.
— Мои извинения. Кажется, наш союз еще остается в силе.
Одна из птиц опустила клюв, словно соглашаясь.
Из переплетения обломков вылетел первый скавен — в потрепанном желтом одеянии под ржавой кольчугой, с круглым, грубо выкованным щитом из бронзы и золота. При виде Кела крысак резко остановился, потянув лапу к клинку за широким кожаным поясом. Намалеванный на щите скабрезный знак говорил о том, что этот скавен принадлежит к другому клану, не к тому, с представителями которого Ахазиан дрался недавно. Видимо, это мародеры, ищущие среди обломков что-нибудь ценное.
К первому скавену присоединились другие, они так и лезли из руин: дюжина, две, тридцать, сорок… Их писк оглушал, вонь подавляла даже резкий запах пожара. Красные глазки пялились на Кела; скавены визгом подначивали друг друга броситься на противника — вопрос только, кто станет первым.
Ахазиан сплюнул, вытер окровавленный рот и потянулся. Покрутил шеей, расслабил плечи, хрустнул костяшками и криво улыбнулся скавенам.