К тому, кто уснет на могиле скальда, перейдет его сила. Но как уснуть, когда над головой сияют огромные августовские звезды, земля время от времени издает тревожный гул, а ветер доносит запах далекого моря? Как уснуть, когда ты столько времени ищешь то самое слово, и не можешь найти? Словно ловишь волшебную птицу, и уже ухватил ее за хвост, но когда разжимаешь пальцы, то на ладони видны одни серые, поломанные, жалкие перья, а птица опять взмыла в небеса.
Я - Сигурд, сын Торнлейва из Озерной долины, воин и пастух, мечтающий стать бардом. Но пока я ничем не отличаюсь от овец, которых пасу: я чувствую, но не могу воплотить чувства в чеканных строках висы. У меня получается блеяние вместо вис. Язвительная Гуннлед, жена моего брата Магнуса, как-то сказала, что мое призвание - не висы, а ниды, черные песни разрушения. Да, иногда - когда я выпью - мой язык может быть весьма острым. На днях в этом убедился Олав, сын Анунда, вздумавший шутить над моим шрамом. Дело чуть не дошло до мечей... Что ж, если этот верзила все же захочет сразиться, он знает, где меня найти. Я не боюсь ни битвы, ни смерти. Я боюсь лишь одного - не сбыться, пройти как тень по земле, не оставив после себя ни славы, ни памяти.
Ночь перевалила за половину. Как бы уснуть, перейти в блаженную страну снов? Там я встречу великих бардов прошлого, а может, и того, кто был первым скальдом. Мысли начинают путаться, веки отяжелели. Спи, Сигурд. Спи...
***
Магнус, сын Торнлейва, не любил своего единокровного брата Сигурда. Хотя видят боги - Сигурд всегда был хорошим братом. Но Магнус никак не мог отделаться от мысли, что если бы не Сигурд, он был бы единоличным владельцем усадьбы. А так отец перед смертью разделил все свое добро пополам. Магнус молча смирился с его волей - а что еще ему оставалось? Сигурд - не только хороший брат, но и хороший воин. Вместе с ним и Хёрдом, их работником, на ферме три меча, а это уже немало.
Нельзя плохо думать об отце, ушедшем в Вальгаллу, но лучше бы он оставил Сигурда в Норвегии. А так странно получилось: Торнлейв ушел к норвежскому ярлу на одну зиму, а сам пробыл вне дома целых три года. Потом он вернулся в Исландию с богатой добычей - и с младенцем на руках. По словам Торнлейва, он был женат на норвежской женщине по имени Хельга, она умерла родами, и он решил забрать новорожденного с собой. Вроде все гладко: вдовец Торнлейв имел право жениться вторично, да и женщины часто мрут родами, но у людей, наделенных любопытством Локи - да провалятся они к нему в Хелль! - сразу появились вопросы. Например, почему мальчика не отдали, пока он хоть немного не подрастет, в семью покойной жены? Зачем было брать младенца в плавание, где он выжил чудом?
Нет, сомнений в том, что Сигурд - сын Торнлейва, не было: слишком велико сходство. Он, Магнус, и то меньше похож на отца. Однако были сомнения в его законнорожденности. Если Хельга была наложницей или рабыней отца, то Сигурд и Магнус, сын законной жены, не равны в правах. Бабушка Халльгерд, вырастившая их с Сигурдом, не раз намекала на это. Жаль, что бабушка умерла за год до того, как отец составил завещание. Впрочем, отец всегда поступал, как хотел.
Вечером Сигурд ушел со стадами в долину. К полудню он должен вернуться. Положа руку на сердце, Магнус не мог не признать, что ждет его возвращения. И не только потому, что он пригонит овец. Сигурд - хороший человек. Видит Один, если бы он был не совладельцем усадьбы, а наемным работником, Магнус любил бы его, как брата.
***
Легко ли быть хозяйкой усадьбы, когда ты вот-вот должна родить, живот отяжелел и ноги отекли, а вокруг нет никого, кто мог бы помочь? От старой рабыни Эйвинды больше убытка, чем пользы. А хозяйство большое. Если бы Сигурд женился, у нее появилась бы помощница, но этот мечтатель думает о славе скальда, а не о девушках. Видимо, когда Сигурда младенцем везли на корабле, в сильный шторм его мозги взболтались, как пахтанье, да так и не вернулись на место.
Гуннлед, мысленно ворча, шла по двору в кладовую для припасов - как и во всех усадьбах, она размещалась отдельно от главного дома, как внезапно в ворота постучали. Тотчас из конюшни выбежал Хёрд, обнажил меч.
- Кто там? - громко спросила Гуннлед.
- Ульв и Харальд, сыновья Анунда. Мы пришли к Сигурду.
Скрипнула дверь, на пороге дома показалась мощная фигура Магнуса.
- Сигурд ушел в долину вместе со стадом, - крикнул он. - Но я готов принять вас в своем доме, если вы пришли с миром.
- Этой ночью убили нашего брата Олава. И мы готовы отомстить за него.
***
Давно горница не видела такого мрачного застолья. Ульв и Харальд категорически отказались и от еды, и от пива, хотя Гуннлед поставила перед ними полные кружки. Братья, рассказав, что привело их в усадьбу, молча сидели за длинным столом. В свете масляных светильников, освещавших лишенную окон горницу, их светлые глаза поблескивали остро и недобро - по-волчьи.
Вчера утром Олав отправился в дом своей невесты Сигрид, жившей в Озерной долине. Вечером он должен был вернуться, но не вернулся. А сегодня рано утром тело Олава нашли у ворот его усадьбы. Ему пробили череп так, что видны были мозги. Но в покойном было столько силы, что со страшной раной он сумел добраться до дома от того места, где на него напал убийца, и лишь тогда душа оставила тело. Убийство случилось ночью, и рана была нанесена не мечом, а камнем. Это обстоятельство вызывало особый гнев Ульва и Харальда: мало того, что их брата убили, так еще и убили не как воина, а как собаку. Пройдя по дороге, по которой должен был ехать Олав, его братья обнаружили следы свежей крови на большом камне, принадлежащем эльфам. Там на Олава, скорее всего, и напал убийца, причем напал подло, со спины,подкравшись во мраке. Почему они подозревают Сигурда? Потому что все видели, как Сигурд и Олав поссорились третьего дня, и еще потому, что все знают, что Сигурд не смог бы одолеть Олава в честном бою.