***
Тинг - не просто собрание всех жителей долины, как альтинг - не просто съезд всех свободных жителей острова. На тинге принимают решения, касающиеся всех, будь то дела военные или торговые, на тинге обмениваются новостями и заключают сделки, но, главное, на тинге вершится суд. Его вершат старейшины в соответствии с давними и всем известными законами, вершат открыто и на глазах у всех. Каждый, кто считает, что его права ущемили, имеет право подать жалобу и призвать своего обидчика к ответу. На тинге разбирали разные дела - от бесчестья, нанесенного свободной девушке, до убийства раба, но про такое дело, какое выпало на рассмотрение судьям на этот раз, давно не слыхивали.
На небольшой равнине у подножия невысокой горы, похожей на перевернутую лодку, стояли полукругом три дюжины палаток - большей частью серых и коричневых, но иногда попадались и палатки, окрашенные в зеленый или красноватый цвет. В палатках жили участники тинга те три дня, что длилось собрание. Вечерами все собирались у костров, пили мед, обменивались новостями, пели песни. К полуночи все обычно стихало, ибо заседания тинга начинались рано утром, но только не в этот раз. Всех обитателей Озерной долины так взбудоражило убийство Олава, что разговоры о нем - правда, вполголоса и с оглядкой - не утихали едва ли не до третьих петухов. Одни были уверены, что это дело рук Сигурда, другие настаивали на его невиновности, намекая, что драчливый и горячий Олав имел немало врагов. Все ждали суда, назначенного на третий день тинга.
Рано утром двенадцать судей-старейшин расселись на вырезанных из дерна сиденьях у подножия горы. Место было выбрано не случайно: уступ хорошо отражал звуки, так что речи любого, кто говорил достаточно громко, были слышны далеко. Перед ними друг напротив друга на расстоянии двадцати шагов стояли Сигурд, сын Торнлейва, и Ульв, сын Анунда - ответчик и истец. А вокруг плотной толпой стояли более ста вооруженных мужчин - от юнцов, еще ни разу не участвовавших в битве, до редких среди викингов седовласых старцев, и среди них два побратима - Снорри и Хёскульд в своем пурпурном плаще.
Стоял в толпе и Магнус - бледный, непривычно подавленный. Сигурд, вернувшись в усадьбу, сказал лишь, что Один помог ему и он знает, кто на самом деле убил Олава, но не назвал имени. Вместо этого он прочитал две висы: одну о великом скальде, а вторую столь мудреную, что Магнус так и не смог ее понять. Зато он хорошо понимал, что происходит в его собственной душе. Он чувствовал, что его брат невиновен, и хотел, чтобы это было не так. Жаль, что Сигурд не уплыл с норвежцами. Теперь, когда он научился слагать висы, он нашел бы хорошее место при дворе какого-нибудь конунга, а со временем получил бы в дар земли. Пусть бы ему было хорошо, тогда, возможно, ему, Магнусу, не было бы так плохо.
Логсёгумадр - тот, кто произносит слова закона - объявил, что суд начался, и гул голосов стих. Первым слово получил истец. Ульв рассказал о том, как Олав за два дня до гибели подшутил над шрамом на переносице Сигурда, сказав, что он, верно, получил его за то, что привык совать свой нос в чужие дела, на что Сигурд пригрозил ему, что укоротит Олаву его собственный нос.
- Подтверждаешь ли ты эти слова? - спросил один из судей Сигурда.
- Подтверждаю.
- Готов ли ты был к поединку с Олавом?
- Готов, но мы не обнажили мечи. Все закончилось разговорами.
Судья сделал знак Ульву.
- Продолжай.
- Через день после этой ссоры мой брат отправился к своей невесте Сигрид. Он должен был воротиться вечером, но не вернулся. Рано утром мы услышали у ворот усадьбы ржание коня Олава. Но на нем не было всадника. Олав лежал у ворот. Он уже не дышал, но видно было, что жизнь покинула его недавно. На голове зияла страшная рана, настоящая дыра, в которой были видны мозги. Мы с Харальдом вскочили на коней и помчались по дороге, по которой возвращался наш брат. На камне эльфов я заметил следы свежей крови и понял, что удар нашему брату был нанесен на этом месте. И нанес его Сигурд, который затаил зло на Олава, Сигурд, который пас овец неподалеку, Сигурд, который спрятался или сбежал, когда мы пришли в его усадьбу требовать справедливости. Его брат Магнус явно был с ним заодно, и потому мы требуем покарать одного сына Торнлейва за убийство, а другого - за укрывательство убийцы!
- Что ты скажешь на это? - обратился другой судья к Сигурду.
- Я не убивал Олава и даже не имел такого помысла. Ночь, в которую было совершено убийство, я провел на кургане скальда. Я уснул там, и получил его дар. Когда я возвращался домой со стадами, меня встретила Гуннлед и сообщила, что в усадьбе Ульв и Харальд, и что они в ярости...
- И ты сбежал, да? - не выдержал Ульв.
- Гуннлед рассказала мне об обстоятельствах убийства, и я отправился к камню эльфов, чтобы найти убийцу твоего брата. Один помог мне. Теперь я знаю, кому ты должен предъявлять свои обвинения. А брат мой не имеет ко всему этому ни малейшего отношения.
- Ты знаешь имя убийцы? - голос судьи был строг, почти суров.
- Да. Сейчас я прочитаю вису, и он сам себя выдаст.