Мы столкнулись в дверях крохотной кухоньки, именуемой камбузом. Белинда держала поднос с напитками и едой, и я вдруг понял, что хочу есть просто до одурения. Вот только сердечный голод был ещё острей.
— Поможешь? — спросила Белинда и тут же всучила мне поднос. — Отлично, тогда я сразу приготовлю вторую порцию закусок.
— Постой! — окликнул я её и заколебался. Господи! Как бы это сформулировать?.. А ладно, кто не рискует, тот не пьёт шампанское! — Как ты смотришь на то, чтобы переспать со мной? — выдал я на одном дыхании.
— Прямо сейчас? — уточнила Белинда без капли смущения на лице, и я в растерянности оглянулся по сторонам.
— Я бы не отказался, но где?
— Идём!
— Поднос…
— Давай! — Белинда взяла у меня поднос и, поставив его на пол, потащила меня за собой.
В узком коридорчике она толкнула дверь, и мы оказались в крохотной каюте, предназначенной для обслуживающего персонала. Дальше было всё как в сказке, естественно, для взрослых. Очнулся я только тогда, когда нас основательно качнуло. Это катер причалил к пристани. Мы переглянулись и, давясь смехом, бросились собирать свою одежду.
Приведя себя в благопристойный вид я первым вышел из каюты. Подноса в коридоре не было. «Стой!» — шепнула Белинда и потащила меня в кухню. Там она нырнула в недра холодильника и поставила передо мной тарелку с бутербродами и пиво. Ну как не полюбить такую женщину?! Форель оказалась наисвежайшей, пиво было в меру холодное.
Господи! Если бы я раньше ничего не чувствовал к Белинде, то сейчас полюбил бы её за одну только улыбку и сияющие глаза! Я попытался признаться ей в любви, но она прижала палец к моим губам.
— Тсс! Ничего не говори! — предупредила она.
— Почему?
— Потому что не хочу сделать тебе больно.
— Только не говори, что любишь Фана! — насмешливо воскликнул я.
— Да, я его люблю, — просто ответила Белинда.
Разум не сразу осознал размеры постигшей меня катастрофы, и я вдруг понял, что по-прежнему улыбаюсь. Улыбаюсь, как последний идиот.
Что затем я почувствовал, не описать словами, да и незачем. Кто бывал в моей шкуре, тот знает, кого это не коснулось, всё равно не поймёт.
Крохотный столик, разделяющий нас с Белиндой, в мгновение ока приобрёл для меня размеры океанской глади.
— Прости! — рука задрожала, и я аккуратно поставил бокал с недопитым пивом. — Мне жаль, что я осложнил тебе жизнь.
— Не переживай, дорогой! — Белинда нежно коснулась моей щеки. — Лично я ни о чём не жалею. Любовь — редкий дар, за неё обязательно нужно благодарить. Иначе Нормада, богиня судьбы, рассердится.
— Надеюсь, Фан-Фан разделяет твои взгляды, — сказал я и поднялся. — Нам пора, иначе нас скоро начнут искать.
— Идём, — отозвалась Белинда и потянула меня в противоположном направлении. — Давай выйдем через чёрный ход. Так у нас будет больше времени, прежде чем мы присоединимся к остальным.
Всего больней было сочувствие, не сходящее с её лица. Пряча отчаяние, я старался его не замечать. Она всё понимала — понимала, что творится в моём сердце, и оттого была милосердна. Ведя кружным путём, она давала мне время прийти в себя.
Будь это кто-то другой, я бы ещё поборолся за свою любовь, но с Белиндой можно даже не пытаться. Это бесполезно, знаю по опыту. Она из тех цельных женщин, что редко меняют сердечную привязанность. Тем более они никогда не идут на поводу у чьего-то чужого каприза. В этом их главная ценность — для тех, кому повезло, и трагедия для тех, кому не повезло.
Вскоре Белинда прибавила шаг и ушла вперёд. Кажется, я догадываюсь почему. Когда я ухожу в свою скорлупу, на моей физиономии появляется своеобразное выражение, за которое девицы прозвали меня бессердечным демоном. Пусть бежит! В конце концов, кто знает переспала она со мной только ради благодарности или хочет привязать к себе, чтобы сделать послушной марионеткой. Если последнее, то ничего у неё не выйдет — я не терплю пустых страданий. Безответная любовь — это не про меня. Пусть мне не повезло, но трагедии не будет.
Я догнал Белинду и, взяв за руку, смерил её благодарным взглядом.
— Спасибо, что ты была честна со мной, — сказал я и она слегка улыбнулась, пытливо глядя мне в глаза.
— Я рада, что не ошиблась в тебе, — отозвалась она прохладным тоном… согрешившей учительницы.
Вот и конец сомнениям. Иллюзия любви окончательно растаяла, обнажив неприглядную истину. Возможно, я ошибаюсь, но девяносто девать и девять за то, что она не испытывает ко мне каких-либо чувств. Как и было сказано, всего лишь благодарность. Жертвоприношение капризной судьбе.