Момент истины наступил тогда, когда я начал просматривать сделанные работы. На последних рисунках были отнюдь не модели женского белья. Однажды приснившись, инопланетный город стал моим проклятием.
Пальцы непроизвольно разжались, и альбомные листы рассыпались по полу. «Порвать и забыть!» — приказал я себе и начал собирать рисунки.
«Очень точно передан колорит, ты — настоящий художник. Хотел бы я, чтобы ты увидел Дилайну до того как…» Я замер. Это были не мои мысли. «До того как что?» — спросил я, но ответа не последовало.
Всё, хватит! Стараясь не обращать внимания на трясущиеся руки, я подобрал оставшиеся листы и сунул их в папку. «Это всего лишь перенапряжение. Немного посплю, и всё пройдёт, — уговаривал я себя и, улёгшись в кровать, закрыл глаза. — Когда буду дома, первым делом нужно будет сходить к психиатру». Это была моя последняя мысль до того, как я провалился во тьму беспамятства.
У кошмаров есть подлое свойство, они повторяются.
И вот я снова стою на самом краю высоченного здания и гляжу на рукотворное чудо из стекла и камня.
Город ничуть не изменился и погода тоже. Свинцовое небо всё также грозит проливным дождём, в лицо бьёт порывистый холодный ветер. Воздух на удивление свеж и чист, нет ни привкуса бензиновой гари, ни горечи технического дыма. На мгновение солнце прорывается сквозь тяжёлую завесу туч и отражается в панорамных стёклах соседних зданий. Гигантские призмы дробят золото лучей, и они распадаются на множество радуг.
Игра света и теней настолько причудлива, что у меня захватывает дух. Господи! Полцарства за лист бумаги и карандаш! Да что там мелочиться! Отдам всё царство целиком за холст и кисти с красками!
Боясь что-либо упустить, я стараюсь запомнить картину, открывшуюся моим глазам, каждую её деталь, каждый перелив цвета. Страшно жаль, что временами окружающий мир видится не чётко, будто сквозь водяные разводы на стекле.
Неожиданно на меня обрушиваются совсем иные чувства. На смену созерцательной восторженности приходят гнев и беспредельная печаль, и это действует на психику, как удар тока.
Захваченный врасплох, я судорожно хватаю ртом воздух. Нет, только не это! Уйди, гад! Я не хочу тебя слушать! Нет никакого кольца разумов, это всё бред!
Но чужак не ведает жалости. «Ладно, обойдёмся без разговоров», — соглашается он, и я оказываюсь в его шкуре. А это не только эмоции. Я ощущаю, как по его лицу струятся слёзы, и их соль щиплет искусанные до крови губы. Теперь я знаю, что город мёртв. Пустая раковина, внутри которой нет ничего живого.
И вот уже я, а не он не в силах отвести взгляд от дома, где больше никто меня не ждёт.
«Дилайна, кро миаваси ми тар, Дилайна!» — шепчут мои губы. Сделав шаг в пустоту, я переворачиваюсь в воздухе и, раскинув руки, падаю вниз.
«Литаурин, миа Дилайна!» Распахнутые глаза смотрят в небо. Оно сплошь затянуто тучами, солнце больше не светит. На лицо падает капля, затем другая. Дождь мешается со слезами, и я закрываю глаза. Я креплюсь изо всех сил, но боль в душе всё нарастает и в какой-то момент становится невыносимой.
«Дилайна-а-а!»
Разбуженный собственным криком я сел в постели. Сердце колотилось, как сумасшедшее, по лицу текли слёзы. «Слияние разумов — всегда шок для новичков», — прошелестел чужак, поселившийся в моей голове.
По спине прошёл озноб.
— Заткнись, сукин сын! — выкрикнул я вслух.
«Поверь, ты в полном здравии!»
Ну конечно! Сумасшедшие всегда верят в это. Меня затрясло. О Господи! Почему я так быстро схожу с ума?!
Галстук и пиджак полетели на пол. «Может, я по-прежнему сплю?» — подумал я с надеждой. Да нет, что-то не похоже.
В дверь постучали.
— Сэр, у вас всё в порядке? — спросил обеспокоенный женский голос.
— Да, мэм! Просто плохой сон! Простите, если я вас побеспокоил! — отозвался я и потащился в ванную.
Вид собственной физиономии окончательно меня доконал. Как говорится, краше в гроб кладут. Да! Счастье, если это легкая форма шизофрении. Тогда ещё есть надежда. Но если я опасен — а происшествие с Вэньминем говорит, что это так — тогда мне в полный рост светит психушка.
Неожиданно я успокоился, привёл себя в порядок и снова лёг спать. Плевать на шизофрению! Война войной, а обед по расписанию. Чему бывать, того не миновать. И вообще, чёрт знает что! Впервые на моей памяти я улёгся в кровать, не приняв душ и не почистив зубы. Да что там! Я даже не переоделся и, как какой-нибудь забулдыга, завалился спать в уличной одежде.