Защита показалась мне хилой и Тейлор, чтобы доказать обратное, взял и разрядил в меня обойму своего пистолета, а затем вежливо поинтересовался, не нужно ли мне сменить бельё. Вот ведь гад! Но охранник он великолепный, тому есть уже неоднократные доказательства.
Кстати, Тейлор по-прежнему для меня загадка. В последнее время одолевают подозрения, что роль няньки при мне для него примерно то же самое, что для моего отца уроки истории в начальных классах школы. Уж слишком неординарное у него мышление, чтобы я поверил, что он довольствуется тем, что имеет. Правда, Романович сказал, чтобы я не парился, мол, таких как Тейлор часто нанимают для охраны различных шишек, поскольку они лучшие в этом деле. Что ж, со временем я разберусь, кто он такой и чем дышит.
Итак, Вэньминь, мой давний друг из Китая, который уже несколько месяцев настойчиво искал встречи со мной и которого Тейлор тщательно обыскал, прежде чем пустить в отведённый мне пентхаус. Меня позабавил вид Вэньминя. После лап Тейлора он выглядел встрёпанным, сердитым и малость смущённым — будто подвергся не обыску, а сексуальному домогательству. Впрочем, оно и понятно, Тейлор не церемонится с посетителями и без всякого смущения лезет к ним в штаны.
Прежде чем подойти ко мне, Вэньминь застегнул на все пуговицы щегольской летний пиджак и остановился у зеркала. Глядя в него, он провёл ладонью по волосам, приглаживая выбившиеся пряди, и со слащавой улыбочкой направился ко мне.
— Мао! Дружище, сколько лет, сколько зим!
— Насколько я припоминаю, мы не виделись всего четыре месяца, — заметил я и распахнул ему объятия.
Выгнув бровь, Вэньминь сразу же притормозил.
— Что, Мао, будем лобызаться? Троекратно по-русски? — вопросил он жалобным тоном.
Господи, это было так знакомо!
— Будем! — заверил я и, шагнув навстречу, крепко обнял его. — Здравствуй, убивец! Чёрт! Даже не подозревал, что настолько по тебе соскучился!
— Ну вот, опять ты за старое! — обиделся Вэньминь и отпихнул меня. — Уйди, уйди, противный! Не буду с тобой целоваться. Я с тобой по-хорошему, а ты по-прежнему держишь камень за пазухой.
Отступив на шаг, он оглядел меня.
— Выглядишь на все сто, только физиономия усталая, — сказал он уже нормальным голосом и поинтересовался: — Что, Мао, совсем туго приходится?
— Ну так кто рычал, что я не иду на контакт с КОРом? Вот я и пошёл, — припомнил я ему.
— Злопамятный ты, — вздохнул Вэньминь. — Уверен, что у тебя в роду нет китайцев?
— А у тебя есть сведения, что они имеются?
— Скрытный ты как сто китайцев! — пожаловался Вэньминь.
Я хмыкнул.
— Опять китайцы? Что за навязчивая идея?
— Разве это плохо — принадлежать к одной из древнейших цивилизаций мира? Лично я горжусь тем, что я китаец.
— Кто бы сомневался!
Мы расположились в гостиной и Вэньминь, обведя её взглядом, уважительно присвистнул.
— Да, Мао, ты резко пошёл в гору. Обстановка у тебя королевская, даже у меня нет такой роскоши.
Я пожал плечами.
— Это же не моё, а знак уважения гостю, со стороны китайского правительства.
— Вот об этом я хочу с тобой поговорить. Как у тебя обстоят дела с собственным капиталом?
— Хочешь купить «Одалиску»? — я усмехнулся. — Нет, я её не продам, даже не проси.
— Зачем она тебе?
— Чтобы было что передать детям.
— Да, брось! К тому времени, когда они появятся, ты обзаведёшься кучей таких «Одалисок».
— Я же сказал, не продам.
— Жмот! — Вэньминь полез в карман и протянул мне свернутые в трубочку бумаги. — Сначала почитай это, а потом уже отказывайся.
Я прочитал документы и положил их на стол.
— Понятно.
— Что тебе понятно? — напряжённо вопросил Вэньминь. — Думаешь, это из-за денег? Нет, Мао, ты ошибаешься! Хотя не буду отрицать, что денег мне тоже жаль. Всё же три миллиарда долларов, завещанные тебе отцом, на дороге не валяются. Но дело не в том, что я скупердяй.
— Тогда в чём?
Вэньминь так долго молчал, прикрыв глаза, что я уж было подумал, что он не ответит.
— Ты знаешь, как я ненавижу сводных братьев и сестёр! Сильней я ненавижу только их родственников! Твоё счастье, что ты не знаешь, какая это свора жадных людишек, что при жизни отца отнимали у меня его внимание, а теперь норовят присосаться к его богатству, — с чувством проговорил он.
— Я-то здесь причём? — удивился я и Вэньминь смерил меня долгим взглядом.