Кора
Поезд тронулся, отъезжая от очередной станции, и Клэр, захлопнув дверь купе, опустилась на обитый темно-алым бархатом диван.
За окнами поплыли очертания крохотного вокзала, тут же сменившись серовато-черными кляксами низких пригородных построек. Так знакомо и привычно. Так похоже на…
Клэр провела руками по лицу. Чем ближе этот проклятый город, тем громче стук колес.
С самого утра она не могла найти покоя. Дав два дня назад распоряжение дворецкому купить билет на «Неистовый Роланд» – самый лучший и дорогой поезд, курсирующий между Берлином и Рюгеном, она думала… она надеялась, что… Клэр горько усмехнулась и поглубже затянулась сигаретой. Не пора ли оставить детские надежды, запрокинув голову вверх и мрачно разглядывая украшенный причудливым рисунком с позолотой потолок, спросила себя она.
Видимо, не пора. Не пора, раз уж, несмотря на то, что в Берлине и Лондоне у нее были неотложные дела, и акции Вальсхена, так удачно подпрыгнувшие в цене, следовало немедленно разблокировать и как можно скорее пустить в оборот, а телефон ее брокера в Мюнхене разрывался от звонков, она не нашла ничего лучше, чем сидеть здесь, смотреть, как сменяют одна другую безликие станции и ждать.
Ожидание выматывало, скручивало внутренности и опустошало не хуже проваленной сделки или резко, одним глотком выпитого стакана дешевого виски. Клэр знала толк в дешевом виски, – этому ее научили месяцы прозябания на окраине Гамбурга и первые, как считается, наиболее важные для молодой женщины, воздыхатели.
Клэр до боли закусила губу. За прошедшие с того времени двадцать лет она научилась не только отличать друг от друга неотличимые порой по этикеткам сорта алкоголя, но и привыкла к тому, что с каждого, буквально с любого воздыхателя или того, кто предпочитает, скрывая правду, им называться, можно что-то получить.
Не от всех ей этого хотелось. Но иногда выбора не было, и позже, сидя в одиночестве и перебирая воспоминания, будто дешевые безделушки или морские камни, блестящие от соленой воды, она делала паузу, останавливала стремительно несущий ее поток событий и мыслей, и позволяла себе помечтать.
Мечты были разными, но в них неизменно был черно-красный поезд с лакированными боками, самый дорогой и фешенебельный поезд в этой части мира, тот, на котором она приедет в свой родной город, и тогда…
Холод из внезапно открывшегося окна ворвался в купе и ледяным шарфом окутал тело, моментально заставив продрогнуть чуть ли не до костей. Клэр встала и наглухо закрыла окно. Что за дурацкий день, садясь обратно и укутываясь поплотнее в тонкий шелковый пеньюар, подумала она.
Вначале на станции чуть не потеряли ее багаж. К счастью, он был не из тех, что легко перепутать с другим, тем более, что к вещам госпожи Клэр Цаханасян всюду, где слышали это имя, – то есть, почти везде, – относились внимательно и с уважением. Но люди есть люди, им свойственно ошибаться и вести себя как идиоты, поэтому… Клэр снова усмехнулась. Не так-то просто проследить за перемещением такого количества вещей. Особенно когда большинство из них объемные и дорогие. Она затянулась. А может быть, их смутило то, что среди багажа был гроб. Или американский автомобиль последней марки. Как бы там ни было, багаж почти что потеряли, из-за чего поезд задержался на двадцать семь минут, и Клэр пришлось завтракать уже в дороге.
Клэр ненавидела есть в дороге.
Возможно, поэтому, выходя из вагона-ресторана, на чем свет стоит ругая поезда, их нерасторопную обслугу, маршрут и цель своего путешествия и весь мир, она, стремясь поскорей оказаться в уютной уединенности собственного купе, неслась по коридору, не разбирая пути, так что, не успев сделать и пяти шагов, на полной скорости врезалась в незнакомого мужчину, шедшего навстречу.
Клэр слабо помнила, как он выглядел и что сказал в ответ на ее сбивчивые и, откровенно говоря, совсем не похожие на выражение сожаления извинения. Ей запомнились темные волнистые волосы и высокий рост, а также теплый свитер грубой вязки, в который она едва не уткнулась лицом, а еще – любезный негромкий голос и торопливые причитания проводника, убежденного в том, что его долгом является разрешить возникшую конфликтную ситуацию. Клэр помнила, что скользнула по проводнику холодным взглядом, задумавшись на миг, стоит ли показать ему, какими бывают настоящие конфликтные ситуации, но отказалась от этой идеи. Пускай живет.
Пускай… Клэр зажмурилась и изо всех сил сжала зубы, начавшие выбивать дробь. Она не станет об этом думать. Не сейчас и никогда. Сколько там осталось до Гюллена? Часов пятнадцать? Она проведет их с пользой.