Бэрри с завистью оглядела обстановку роскошной каюты – ковры на полу, полированную мебель, свежие цветы и вазу на фруктовом столе.
Ничего, придет ее черед жить в роскоши. Скоро она сможет позволить себе все это, а может и еще больше. Она улыбнулась своей будущей свекрови. Глаза ее при этом были широко открыты и имели самый невинный вид.
– А, вот и вы, присаживайтесь, – пригласила ее миссис Мэтьюсон. Бэрри опустилась в кресло. Миссис Мэтьюсон продолжала перебирать письма на столе перед собой.
– Вы хотели мне что-то показать? – напомнила Бэрри, мечтая поскорее оказаться на палубе с Грэхемом Бреттом.
– Да, – Миссис Мэтьюсон нашла, наконец, то, что искала среди бумаг и подняла голову. Она без улыбки смотрела на Бэрри. – Вернее рассказать вам кое-что, что вас заинтересует, миссис Уэст, – закончила она фразу. Голос ее звучал ровно.
Бэрри моргнула. Ее фамилия прозвучала так естественно, что она сперва решила, что ослышалась. Затем кровь прилила к ее голове.
– Что вы сказали? – краска сошла с ее лица, и оно стало совершенно белым.
– Вашу настоящую фамилию – миссис Уэст. Миссис Питер Уэст. Я думаю, что не ошиблась.
Естественно, Бэрри сразу же подумала о Гейл. Она наклонилась в кресле, ее руки крепко сжали подлокотники.
– Что бы вам ни наговорили, я все могу объяснить, миссис Мэтьюсон. Я знаю, откуда у вас эта информация – меня хотят очернить. Тот, кто вам это сказал, просто... просто завидует мне.
– О, я так не думаю, миссис Уэст. – Миссис Мэтьюсон удовлетворенно улыбнулась. – Источник моей информации – совершенно незаинтересованное лицо. – Она взглянула на письмо в своей руке, а потом посмотрела Бэрри прямо в глаза. – Неужели вы настолько глупы, чтобы поверить, будто я не попытаюсь проверить ваше прошлое?
Глаза Бэрри были прикованы к листку бумаги в руках миссис Мэтьюсон.
– Значит, у вас в Англии остался ребенок? – продолжала спокойно говорить старая женщина. – Он остался там с... – она опять обратилась к донесению частного агента. – Ага – с матерью вашего покойного мужа. Да, это было довольно смело с вашей стороны – попытаться сделать Гарри отчимом шестилетнего мальчика. Ему ведь шесть? Или уже семь? Гарри наверняка не понравилась бы такая перспектива. Я имею в виду – если бы вы ему открыли ваши обстоятельства.
Глаза миссис Мэтьюсон глядели на Бэрри холодно и бесстрастно. Бэрри передернуло от этих слов. Мать Гарри смеется над ней, как над последней дурой. Бэрри в жизни никогда не чувствовала себя так глупо, и это ощущение ей совсем не нравилось. Она судорожно пыталась найти какие-нибудь слова в свое оправдание.
– Гарри не нужно было об этом знать. У меня есть причины, по которым я ничего ему не говорила.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Видите ли, – продолжала Бэрри, не обращая внимания на сарказм миссис Мэтьюсон. – Моя свекровь отдалила от меня моего сына. Пока я зарабатывала на жизнь для всех нас, она приучила его плохо обо мне думать. Что касается моего брака – то... , но, впрочем, считаю, что нельзя плохо говорить об умерших. Она замолчала, и ее лицо жалобно скривилось. – Я всего лишь пытаюсь забыть об этом кошмаре. Любые разговоры об этом причиняют мне боль. Поэтому... поэтому... – ее голос ослаб и она замолчала.
Миссис Мэтьюсон молча, наблюдала се склоненную голову.
– Ладно, сказала она, наконец. – Звучит, как исключительно неблагоприятное стечение жизненных обстоятельств. Однако сейчас нам надо решить, что дальше? Впереди у нас длинное путешествие, и если эти... э... странные факты просочатся наружу, то это будет для вас серьезным неудобством, не правда ли? Ведь вы знаете, что такое корабельные сплетни?
Бэрри подняла голову, испытывая облегчение от того, что миссис Мэтьюсон, похоже, не собирается немедленно разгласить ее тайну.
– При условии, что вы расторгнете помолвку с Гарри, я лично не вижу причины этим фактам распространяться по кораблю. – Миссис задумалась на несколько мгновений. – Я, собственно, не думаю, что Гарри следует знать об этом, если вы будете вести себя разумно, а я уверена, что вы будете разумной.
– То есть вы хотите, чтобы я...
– Да, бросьте его. Именно бросьте, оставьте. – Бэрри понимала, что трудно было бы ожидать более выгодного предложения. На самом деле, она даже была удивлена тем, как снисходительно та с ней обошлась. Тем не менее, она взвешивала в уме все за и против такой сделки. Может быть, слепая любовь Гарри заставит его простить Бэрри за обман?
– Кроме того, вы должны понимать, что если Гарри все-таки сделает неверный шаг и выставит себя на всеобщее посмешище – ну что ж, его отец – очень строгий человек, и до сих пор сам Гарри не распоряжался ни центом из денег семьи Мэтьюсонов.
Бэрри внутренне содрогнулась. Гарри Мэтьюсон без семейного состояния! Она почувствовала, что с ней сейчас случится обморок.
– Так что же вы от меня хотите?
– Я ведь вам объяснила. Вы передумаете выходить за него замуж и вернете кольцо. Слава богу – право решать в таких случаях остается за женщиной. Может быть, он даже оставит вам кольцо. – Миссис Мэтьюсон нахмурилась, скептически посмотрела на Бэрри и покачала головой. – Нет, лучше все-таки отдайте кольцо, чтобы вас потом не мучила совесть.
Бэрри недобро усмехнулась. Нет, она решительно издевается над ней, эта хитроумная мать Гарри. Все равно, интересно, почему она позволяет ей так легко отделаться?
Бэрри не знала, что миссис Мэтьюсон ожидала ответа Берил почти со страхом. Прежде всего, она хотела оградить Гарри от унижения, связанного с тем, что весь корабль будет знать, как его провели. Далее, если Гарри узнает, что она нанимала частного сыщика, чтобы копаться в прошлом его невесты, он никогда этого ей не простит. Пусть лучше считает, что Бэрри бросила его по собственной инициативе и во всем винит только ее.
Она смотрела на Бэрри. Лицо той уже не выражало замешательства, и ответный взгляд ее был полон холодной ненависти.
– Я ничего вам не обещаю, – Бэрри высокомерно вскинула голову. – Мне нужно время, чтобы подумать. Гарри на самом деле влюблен в меня.
– Я не вижу, каким образом это печальное обстоятельство может вам помочь, – Миссис Мэтьюсон напряглась; сказанные с угрозой слова Бэрри встревожили ее. Она знала, что на этот раз Гарри совершенно потерял голову от любви – такого с ним еще не случалось. Она допускала, что даже если эта история выйдет наружу, он может простить Бэрри абсолютно все.
– Однако, – заключила миссис Мэтьюсон. – Вы вольны выбирать. Если вы выйдете за него замуж, то это докажет, по крайней мере, искренность ваших чувств, не правда ли? Ведь в таком случае ему будет отказано в наследстве.
Она помолчала, чтобы дать этой мысли осесть в мозгу у Бэрри, затем поднялась, показывая, что их разговор окончен. Самообладание Бэрри стало изменять ей. Она вся покраснела, лицо ее казалось застывшим в каком-то тщетном усилии.
– Но это так трудно, – сказала она, поднимаясь с кресла. – Что я ему скажу?
– Бросьте, миссис Уэст, с вашим-то богатым воображением – я не сомневаюсь, что вы что-нибудь придумаете. – Миссис Мэтьюсон чуть заметно улыбнулась. – Вы можете даже сказать ему, что вашим аристократическим предкам не понравился наш запах овец.
Бэрри мрачно смотрела на нее некоторое время, затем пошла к выходу. – Старая стерва! – сказала она с чувством, выходя из комнаты. Бэрри плохо понимала, куда и зачем она идет, когда, оставив каюту миссис Мэтьюсон, выскочила на палубу. Она не замечала даже берегов Канала, подходящих так близко к бортам корабля, что временами казалось, будто судно катится на колесах по бескрайней пустыне.
Поразительная расположенность, которую мать Гарри выказывала ей в последние дни, позволила Бэрри думать, что все ее проекты относительно Гарри действительно исполнятся наилучшим образом. Тем больше была сила перенесенного ею только что удара. Она была готова поддаться панике. Невозможно найти выход из такого положения. Даже если придумать какую-нибудь историю, чтобы объяснить все Гарри – какой в этом будет толк? Без денег Гарри совершенно ее не интересовал. Опять же миссис Мэтьюсон в ответ наверняка распространит ее историю по всему кораблю, и ей станут смеяться в лицо. Самолюбие Бэрри вряд ли вынесет насмешки пассажиров, которые до сих пор считают се очень романтичной и достойной зависти. Поползут сплетни, ее будут называть лгуньей и обманщицей, которая совершила один непростительный грех – позволила своему обману раскрыться.