Корабль, в сущности, был очень маленьким и замкнутым мирком и ей еще много недель предстояло жить в тесном контакте с его обитателями.
Она подумала о Грэхеме Бретте. Конец этой «прекрасной дружбе». Она знала, что хорошее отношение к ней Бретта основывалось на сочувствии, и сознательно это чувство подогревала. Стоит ему узнать, что она обманщица, и – конец всему. При мысли об этом кровь застыла у нее в жилах.
Куда он пропал? Она отчаянно хотела быть с ним вместе. Не обнаружив Грэхема среди людей, разглядывающих пустыню с верхней палубы, она взобралась по сходням к спасательным шлюпкам.
Здесь было еще больше пассажиров и прошло некоторое время, пока глаза Бэрри отыскали среди них Грэхема Бретта. Он стоял между двух зачехленных шлюпок – с Гейл!
Гейл поспешила на палубу сразу же после ужина, торопясь увидеть, как судно проходит Канал и все, что при этом видно с верхней палубы.
Носовой огонь «Юджинии» освещал пустынные песчаные берега по обеим сторонам канала, а за пределами образованного им светового пятна лежала глубокая, темная тишина, мистическая пустота, над которой висели мириады звезд, как россыпь бриллиантов на черном бархатном небе.
Она облокотилась на поручни, задумавшись, было об этом грандиозном канале, прорезающем сотни миль пустыни, но вдруг почувствовала рядом чье-то присутствие. Гейл повернулась и увидела Грэхема Бретта.
– Вы меня напугали. – Засмеявшись, сказала она. – Вы давно тут стоите?
– Не очень. Позвольте мне помечтать вместе с вами? Вы были где-то далеко, правда? Не удивлюсь, если вы представляли себя верхом на верблюде.
– Впечатляет, правда? Кажется, что можно потрогать эту пустоту, как там должно быть невероятно тихо.
– Перестаньте шептать, – засмеялся Бретт; ее голос действительно был еле слышен, будто Гейл боялась потревожить окружающее их безмолвие пустыни. Она засмеялась в ответ и, повернувшись к поручням, продолжала смотреть в темно-лиловый мрак, покрывавший пустыню.
Они помолчали, затем Бретт сказал:
– Вы, наверное, сейчас жалеете, что с вами нет Пата Нэйли? – Мечтательное настроение моментально оставило Гейл.
– Почему? – спросила она, не поворачивая головы. – Почему вы спрашиваете об этом?
– Ну, – Грэхем замялся, – такой фон – поглядите на звезды; вы никогда не увидите ничего подобного в северных широтах. Но на них надо глядеть вместе с тем самым, единственным, человеком, а не просто стоять под ними и мечтать о нем...
– А я не мечтала – поспешно возразила Гейл. – Я вообще думала совсем о другом. – Она выпрямилась и теперь стояла лицом к Бретту.
– Похоже, что у вас сложилось впечатление, будто мы с Патом связаны какими-то романтическими узами. – Гейл увидела, как он перестал улыбаться, и лицо его приняло очень сосредоточенный вид.
– Конечно, я уверен, что это так. Особенно после того, как Пат вверил вас моим заботам.
– Милый старина Пат просто поддался приступу ирландской сентиментальности, – улыбнулась Гейл. – Но он слишком прочно стоит на земле, чтобы серьезно относиться к какой-либо девушке, по крайней мере, так было до сих пор. Он все еще не нашел себя в жизни, а его девиз – «Быстрее путешествует тот, кто путешествует в одиночку». Мы несколько лет были добрыми друзьями. Знаете, такая студенческая дружба, которая может длиться бесконечно, не заходя слишком далеко. Мы оба очень любили нашу больницу, – при упоминании о любимой Святой Амброзии ее голос смягчился. – У нас было много общих интересов, нам было весело друг с другом, это все.
Наступила тишина. Глаза Грэхема по-прежнему серьезно и как-то настойчиво глядели на Гейл.
– Весело? – наконец переспросил он. – И это все, Гейл? – Она кивнула, чувствуя, что ей не хватает воздуха, не в состоянии говорить от охватившего ее вдруг волнения. Он положил руку на ее плечо и повернул лицом к себе. В этот момент раздался звук шагов – по палубе громко простучали и резко замолкли недалеко от них высокие каблуки вечерних босоножек Бэрри.
Гейл еще не переживала такого разочарования, как в этот момент. Рука Грэхема отпустила ее плечо.
– Грэй, я искала вас, – сказала Бэрри печально. – Не могла понять, что случилось, когда вас не оказалось на нашем обычном месте. – Бэрри подошла к ним вплотную, ей даже удалось как-то вклиниться в те маленькое пространство, которое образовалось между Гейл и Грэхемом, когда они инстинктивно отодвинулись друг от друга при звуке ее шагов.
Грэхем как-то странно оцепенел.
– Простите, – сказал он. – Я видел, как вы заходили в каюту к миссис Мэтьюсон и решил, что вы проведете вечер с ней.
Гейл онемела от пришедшей ей в голову догадки – он подошел к ней только потому, что решил, что Бэрри будет занята сегодня вечером! И они, судя по всему, встречаются каждый вечер!
– Ну, Грей – не думаете же, вы, что я позволю чему-либо помешать нашим встречам? – голос Бэрри был мягким, как шелк, но в нем чувствовались собственнические нотки. Гейл не желала на нее смотреть, но могла легко представить, как Бэрри смотрит сейчас на Грэхема с видом эдакой невинной кошечки, обиженной пренебрежительным к ней отношением.
Гейл отвернулась и продолжала разглядывать пустыню. Что затеяла Бэрри? Ведь миссис Мэтьюсон явно не намерена мешать ей в ее намерениях относительно Гарри? Почему же она по-прежнему преследует Грэхема Бретта?
Гейл решила, что с нее довольно. Горячие пески египетской пустыни вдруг потеряли для нее всякое очарование; исчезли тайна и романтика из этой густофиолетовой темноты под яркими звездами.
– Уже поздно, – сказала она Грэхему. – Пойду, проверю, как там Кэти Уиллис.
На секунду их взгляды встретились. Он не сделал попытки удержать Гейл.
Разумеется, она и не думала идти в лазарет. Гейл поспешила в свою каюту и едва достигла убежища, как по ее щекам покатились слезы. Она безвольно опустилась на койку. Какое горькое разочарование она испытала! Как будто она стояла на пороге чего-то нового, удивительного и прекрасного, но ворота этого сияющего мира вдруг захлопнулись прямо перед ее носом.
– Что за дура, – пробормотала она, наконец. Зачем она ушла оттуда? После того, что она видела в глазах Грэхема, ей надо было остаться и дать отпор вмешательству постороннего. Почему она запаниковала, увидев Бэрри – жадную, хищную Бэрри, которая хочет все сразу и, не задумываясь, пускает в ход все свое искусство обольщения, чтобы добиться того, что ей нужно от мужчины?
В случае с Грэхемом ею явно движет тщеславие охотницы за скальпами – ей нужен еще один трофей. Теперь, когда она уже почти что может запустить руку в семейные деньги Мэтьюсонов, что заставляет ее опутывать чарами Грэма Бретта?
Гейл вытерла слезы и стала раздеваться ко сну. Ее руки немного дрожали. Долго еще после того как она легла, тревожные мысли не давали Гейл покоя.
Она вспомнила выражение лица Бэрри, когда та танцевала с Грэхемом. Бэрри, несомненно, влюблена в него, но неужели ее страсть так сильна, что она, в ослеплении любви, готова потерять все выгоды от брака с Гарри?
А что сам Грэхем? Сколько времени понадобится, чтобы сочувствие, которое он сейчас испытывает к Бэрри, переросло во что-то более глубокое под постоянным напором ее обольщения? А может быть это уже произошло? Сердце Гейл сжалось. Может быть то, что она увидела во взгляде Грэхема ей только померещилось? Когда он положил ей руку на плечо и повернул к себе, она поверила, что... !