– Гейл, – переспросил Грэхем недоверчиво, и тут же вспомнил, Уэст! Однажды это совпадение фамилий уже бросилось ему в глаза. Он смотрел на Гейл. Та стояла бледная, как смерть и чуть дышала от удивления и тревоги.
– В какой-то мере – это, может быть и правда, – сказала она. – Действительно, Бэрри – вдова моего брата. Но откуда вы узнали?
– Не строй из себя невинную овечку! – нетерпеливо взорвалась Бэрри, стараясь хотя бы повредить Гейл в глазах Грэхема, раз уж самой ей теперь поздно было рассчитывать на его симпатию.
– Она помогала мне охмурить Гарри, но когда дело коснулось тебя, то приревновала и стала мне пакостить.
– Ты говоришь загадками, Бэрри, – спокойно сказал Бретт. – Я вообще не уверен, что в наших с Гейл разговорах упоминалось твое имя. Разве что случайно. Чтобы внести ясность, я должен сказать тебе, откуда я все узнал. Миссис Мэтьюсон, которая, как ты знаешь, воспользовалась услугами частного детектива, чтобы собрать сведения о тебе, настояла на моем присутствии, когда она рассказывала обо всем этом Гарри.
Видно было, как Бэрри испугалась. Гейл, вздрогнув, воскликнула:
– Так миссис Мэтьюсон знала?
Бэрри упала в кресло для пациентов возле докторского стола.
– Она обещала не рассказывать, – бормотала Бэрри. Она казалась совершенно уничтоженной словами Грэхема. Гейл заговорила было о какой-то работе, которая ждет ее в лазарете, но Грэхем не позволил ей уйти.
– Подождите, Гейл. Пора покончить с недоразумениями, возникшими между нами. Их накопилось более чем достаточно. – Его глаза умоляли. – Я хочу поговорить с вами.
Бэрри, уткнулась лицом в руки, согнувшись в кресле, как мягкая тряпичная кукла.
Гейл стояла у дверей, испытывая легкое головокружение. Ее нервы были напряжены до предела. Какую еще сцену придется сейчас пережить? Загнанная в угол Бэрри вряд ли поведет себя достойно.
К удивлению Гейл, когда Бэрри подняла голову, то выглядела почти спокойно. Она встала.
– Я полагаю, что это тоже неплохо – точно знать, что все кончено, – сказала она с горькой улыбкой, потом взглянула на Гейл. – Интересно, почему ты не рассказала – боялась за Пипа?
– Сама не знаю, – ответила Гейл. – Я хотела предупредить доктора Бретта. Но как-то не могла решиться.
Бэрри с вызовом посмотрела на Грэхема.
– Я пригрозила забрать Пипа, моего сына, у матери Гейл, если она меня выдаст. – Ее глаза встретились со взглядом доктора, в котором она прочитала отвращение. Она как будто бравировала перед ним своей непорядочностью; казалось, всем своим видом она говорит: «Конечно – подлость, но зато как легко я тебя обманула».
Грэхему нечего было ей сказать.
Гейл вдруг запаниковала.
– Ведь ничего не удерживает теперь Бэрри от исполнения ее угрозы!
– Бэрри, – позвала она ее, когда та, вскинув голову, шла к дверям, гордая в своем поражении. Бэрри обернулась и презрительно посмотрела на Гейл.
– Можешь не смотреть на меня так трагически, Гейл. Ты что, правда мне поверила? Что бы ты обо мне ни думала, у меня все-таки тоже есть человеческие чувства. Моя совесть не так мучает меня, пока Пип находится в заботливых руках мамаши Уэст. – Она повернулась к Грэхему и напряжение в ее лице чуть-чуть ослабло.
– Прощай, Грэй. Мне было хорошо с тобой. – Она торопливо вышла.
Гейл оставалась на месте, она была готова разрыдаться. Несколько секунд они оба молчали. Грэхем заговорил первым.
– Не переживайте так за Бэрри. Такие, как она умеют позаботиться о себе. У нее есть телевизионный контракт, карьера – и следующий мужчина. – При всем разочаровании, звучавшем в его словах, голос Грэхема был снисходителен.
– Подойдите сюда, Гейл. – Он взял ее за руку. – Время уходит, нам нужно еще в стольком разобраться. – Он привлек се к себе. – Любимая, я с ума сходил от ревности. Неужели по мне не было видно? – Он замолчал, увидев слезы в ее глазах. – Перестань, глупышка, Бэрри не стоит твоей жалости.
– Как я могу не жалеть ее, ведь она потеряла тебя?
– Как девушка может потерять то, чего у нее никогда не было. Она вызывала во мне такие же чувства, как, например, жалкий, бездомный котенок. Я никогда не давал ей повода надеяться на что-нибудь большее. Может быть, если бы я не встретил тебя раньше, чем се... – его рука обняла Гейл, он замолчал.
В этот раз в поцелуе было все, что должно быть в поцелуе влюбленного – нежность, чувственность и сдерживаемая страсть. Точно так же, как и в первый раз, губы Гейл ответили ему, а ее тело прижималось к сильному телу Грэхема; и весь мир вокруг Гейл перестал существовать.
– Мы чуть было не разминулись. – Грэхем легонько отстранил Гейл и чуть нахмурился, склонив к ней лицо. – Вчера ты сказала – «уважение», тогда как больше всего на свете я мечтал о том, что со мной случилось, когда ты поцеловала меня в ответ. Маленькая притворщица. Ты, наверное, чувствовала то же, что и я, все это время. Но я не понимаю, как мне удалось добиться этого. Я навыдумывал кучу всяких препятствий, которых на самом деле не было. Я был уверен, что тебе сам вид мой ненавистен.
– Я тоже думала, что ты надежно упакован Бэрри, – засмеялась Гейл.
Он покачал головой.
– Ничего подобного. – Грэхем подвинул кресло для пациентов ближе к своему стулу и усадил в него Гейл. – Нужно многое исправить. Давай быстро все обсудим. Время уходит, – сказал он, взяв руку Гейл в свою. Он не сводил с нее глаз. – Прежде всего – прощен ли я за ту непростительную глупость, с которой поверил всей этой истории с Гарри Мэтьюсоном?
– Это уже античная история, давай не будем тратить на нее время, – улыбнулась Гейл, и он благодарно поднес ее руку к губам для церемонного поцелуя.
– Да, со временем у нас беда. Получается какое-то «Здравствуй и прощай». Но ничего, теперь я попаду на борт «Юджинии» в обратном рейсе, даже если для этого мне придется свернуть себе шею. – Гейл радостно вскрикнула.
– О! Доктор! – и они оба над этим рассмеялись.
– Зови меня просто Грэхем, – сказал он.
– Я никогда не осмелюсь, – объяснила Гейл. – Профессиональный этикет, мой дорогой доктор; или я должна говорить – мистер Бретт?
Он посерьезнел.
– Гейл, насколько ты осведомлена о том, что мне предстоит сделать в Мельбурне?
– Всего несколько голых фактов; я знаю, что ты должен делать сложную операцию, и ты можешь сделать ее лучше, чем кто-либо другой. Сестра Мак Манус говорит, что ты – блестящий хирург.
– Она тебе наговорит, – улыбнулся Грэхем и опять стал совершенно серьезен. – Говорила ли она тебе, что последний раз я произвел такую операцию на девушке, которая должна была стать моей женой? Операция закончилась неудачно.
Гейл кивнула, не отрывая взгляда от его лица.
– Естественно, я несколько неуверен, – уголки его рта напряженно искривились.
– Но это неправильно, – горячо запротестовала Гейл. – Не кажется ли тебе, что ты должен исполнить свой долг перед обществом? Обладание талантом и специальными навыками просто обязывает тебя приносить пользу. Этот случай в Мельбурне послан тебе самим Провидением, и пусть болезненные воспоминания не удерживают тебя в стороне от настоящего дела.
Он испытующе посмотрел на нее.
– Должно быть, сестра Мак Манус тебе много чего рассказала. Мне нечего возразить. Все это время я вел себя как трус.
– Ну, зачем же так. Вполне естественная реакция, – кинулась на его защиту Гейл. – Просто теперь настало время вернуться к делу.
Его рука крепче сжала ладони Гейл. Это было похоже на обещание.
– Ты понимаешь, радость моя, как изменится твоя жизнь после того, как мы поженимся? – Эта мысль заставила его вновь улыбнуться. – Это значит – прощай жизнь на плаву. Можешь ты представить себя женой сухопутного хирурга, при твоей страсти к морским путешествиям?
Он встал и привлек ее к себе.
– Только попробуй удрать от меня на какой-нибудь пароход, сказала Гейл.