— На завод,— зевнул Сенька.— До обеда поработаем, потом… Прощай, завод! Одесса-мама, здравствуй!.. Ночку проваландаемся на «Аладине», а там — ду-ду! Заметано?
— Заметано!
Приятели двинулись через барханы, заросшие верблюжьей колючкой, по направлению к заводу.
Поравнялись с приземистым, похожим на букву «П» бараком.
Здесь жили «кумовья-пожарные». О них на заводе ходили легенды: любой из рядовых пожарных будто бы может проспать на одном боку, не переворачиваясь, до двух суток кряду.
Пожарники в столь ранний час, конечно, еще спали. Неподалеку от низенького, в три ступеньки, крыльца был врыт турник. Под ним лежала двухпудовая гиря.
Сенька по оттяжке добрался до перекладины и, зацепившись за нее правой ногой, дважды провернул «колесо». Кимка попробовал повторить этот фокус, но неудачно.
— Корма тяжела,— констатировал Сенька.
— Я больше балуюсь гирями,— Кимка схватился рукой за двухпудовик и, оттопырив нижнюю губу, дернул. Гиря слегка покачнулась, но с места не сдвинулась. А Соколиный Глаз, ойкнув, пояснил:
— Растяжение. А так я ее правой запросто…
…Вот и проходная. Но ребята на нее даже глазом не повели. Они еще не настолько пали в собственных глазах, чтобы, как все, ходить и выходить в ворота. У них существовали свои тайные лазейки.
Вот она. Отодвинули доску. В неширокую щель сначала протиснулся Соколиный Глаз, потом Мститель. Доске возвратили первоначальное положение. Никто этой проделки не заметил, а если бы и заметил, махнул бы рукой — все равно от этих проклятых мальчишек не отгородишься ни забором, ни колючей проволокой!
Возле механического цеха шумел листвой молодой зеленый садик. Тут были и белоствольные раскидистые тополя, и коричневые кружевные акации, и грациозные плакучие ивушки, и сладковато-приторный тутовник. Корневища деревьев утопали в роскошном клевере.
Мальчики, жмурясь от счастья, растянулись под топольком и мгновенно захрапели.
Заливистый гудок разбудил их ровно за десять минут до начала работы. Сладко потянувшись и протерев глаза рукавом, Сенька нехотя поплелся в цех, строго наказав Кимке:
— Побудь здесь, никуда ни шагу! К обеду вернусь.— И с гордостью закончил: — Гаечный ключ завершать буду. Работа ой-ой какая точная!
— Здорово! — позавидовал Кимка.— А пистолет ты выточить можешь?
— Могу. Только сталь особую надо и чертежи…— Сенька присел на корточки и начал на земле палочкой вычерчивать детали пистолета. Проплыла красивая белокурая девушка в красной косынке.
— Сенечка, поторапливайся! — бросила она.
— Видал? — подмигнул Мститель,— Это Лена. Работает вместе со мной. Красивая?
Кимка даже бровью не повел.
— Комсомолка. Член заводского комитета,— продолжал Сонька,— отчаянная!
Кимка сморщился, всем своим видом показывая, что «отчаянная» к девчонке относиться не может. Но вслух порочить не стал, даже поддакнул:
— Рахат-лукум! — И он закатил хитрющие глаза.
Сенька расхохотался и легонько ткнул приятеля кулаком в бок.
Снова запел гудок, и Сенька ушел в цех.
Из открытых окон полилась вдохновенная песня труда: зажужжали токарные станки, защелкали длинными ременными языками трансмиссии, зашуршали, тоненько позвякивая, металлические стружки…
— Хорошо жить на свете! — Кимка вдохнул полной грудью ароматный утренний воздух.— И надо же: в таком вот расчудесном мире обретаются всякие Степки Могилы и Чемодан Чемодановичи! — Вспомнился фильм «Болотные солдаты». Концлагерь. Арестованные германские коммунисты. Злобствующая охрана в черных мундирах. Сейчас эти палачи воюют в Испании с испанским народом. И до чего же обидно, что их с Санькой нет сейчас в Испании. Уж они бы там показали фашистскому отродью! Да, поздновато родились они на свет. Северный полюс и тот завоеван старшими. Ну где же тут проявишь свое геройство!
Кимка достал из бездонных карманов галифе газету с портретом Чкалова. Эту реликвию Соколиный Глаз выменял у соседского мальчишки на самопал и берег теперь особенно свято. Разгладив портрет ладошкой, полюбовался им. Прищурился. Отвел газетный лист на вытянутую руку, напряг воображение и… чудо! С газетной страницы на него глянули знакомые ребячьи рожицы.
— А что, мы смогли бы! — прошептал Кимка. Неожиданно припомнился разговор бандитов. «Ленка? Комсомолка? Постой, а не та ли эта девушка, что окликнула Сеньку! Комсомолка. Даже член заводской ячейки! Неужели это ей грозит смертельная опасность? Не может быть,— постарался он успокоить себя,— откуда бандюги могут знать эту девушку?»
Появился Сенька, с ним об руку шла давешняя белокурая красавица.