— Да ты не робей, воробей. Держись начальственно и важно. А на всякий случай на вот тебе! — и он протянул Борису трехгранный остро отточенный стилет.— Без нужды этой игрушкой не маши, применяй лишь в самом крайнем случае! Ну, до свидания. Домой не заходи, можешь напороться на засаду.— И Бык нырнул в темноту.
Зашуршали листья кустарников, затрещали ветки, и все стихло. Борис трусливо огляделся по сторонам, но ничего подозрительного не обнаружил и заторопился к выходу. Но метров через сто остановился. «А вдруг у ворот устроена засада?! Нет,— решает он,— надо уходить по берегу Волги».— И Борис ныряет в заросли тальника.
С трудом продравшись сквозь сплетение колючих веток, перелез через невысокую обветшавшую ограду, отсекающую парк от берега могучей русской реки. Стал пробираться на север, осторожно ступая на бревна забойки, предохраняющей берег от обвалов.
Каждый всплеск волны, каждое беззвучное колыхание тени заставляли его замирать на месте, удерживать частое дыхание. Но всякий раз страх его оказывался ложным. Постепенно он начал успокаиваться. Раздвоенность и колебания — позади, теперь его дорога если и не очень ясна, то определенна.
«Победа конечно же за немцами и за теми, кто им помогает!» — Борис впервые откровенен сам с собой. Нет, выбор им сделан правильный! Ощупал пачку денег, врученную Щурей: «Солидная!» Полюбовался стилетом: «Надежен!»
Обогнув парк, вошел в тополиную аллею, рассекающую центральную часть рабочего поселка на две равные части. Было темно и безлюдно. Родительский домик отсюда недалеко.
«Может, все-таки заглянуть? Прихватить пару рубах, пару золотых безделушек — глядишь, пригодятся! А если засада? — поежился.— Вряд ли, взяли бы в цеху… Рискну!..»
Крадучись прошмыгнул на веранду. Под ноги мягким клубком подкатился любимый пес Боядер. Ласково ткнулся мокрым носом в колени. Борис неожиданно для себя растрогался.
— Боядерочка моя! Умненькая! — потрепал пса по загривку.— А теперь иди, не мешай!
Боядер чутьем угадал состояние своего хозяина, прыгать и визжать, как он это делал обычно, не стал. Молча, опустив голову и хвост, поплелся вслед за Борисом в его комнату.
Борис достал из тумбочки письменного стола кожаный портфель внушительных размеров. Сунул в него две шелковые рубашки и любимый вишневый с черной полоской посредине галстук, золотые мамины часики…
3а окнами послышались чьи-то тяжелые шаги. Замер: «Неужели конец?!»
— Пусти, Вовка, не щипайся! — прозвенел сердитый девичий голосок.— Рассержусь!
— А я и не щипаюсь! — возразил ломким баском невидимый Вовка.
Борис облегченно перевел дыхание: «Кажется, пронесло! — Вытер взмокший лоб рукавом рубашки.— Ну, а теперь прощай, родное гнездышко, до лучших времен!»
Незаметно выскользнул во двор. Опять шорох…
— Кто? — схватился за стилет.— Ты, Боядер?! А ну-ка, кыш на место!..
Но пес не выполнил команды, наоборот, вопреки приказу, подполз к ногам Бориса, тревожно повизгивая.
— Пшел!..— Никакого результата.
«Выдаст ведь, подлец! — свирепеет хозяин.— Пожалуй, добром от него не отделаться. Надо пришить! — Жало стилета взлетает над головой пса, но тут же бессильно опускается.— Нет, не могу!»
Схватив Боядера за ошейник, вталкивает его в коридор. Автоматический замок щелкает мягко, но равнодушно. Так же мягко и равнодушно уходит со двора молодой хозяин. Уходит не оглядываясь. То, что осталось за его спиной,— прошлое. Багаж нам зачастую ненужный, лишний. Для счастья таких людей, как Борис, вполне достаточно настоящего!..
Глава восемнадцатая
И Сарлутов, и Щуря, и Агабабин, арестованный вскоре, в своих показаниях сходились в одном: всеми диверсионными группами в городе руководит Дядя, ас гитлеровской разведки, круглоголовый человек, обладающий борцовскими плечами и железным здоровьем. Где он скрывается, они не знают, но догадываются — в каком-то рыбацком селе, потому что носит рыбацкие бахилы и парусиновый плащ с капюшоном…
Волга велика. В дельте ее всяческих речек и речушек более тысячи, попробуй в их лабиринте отыщи нужного человека, который к тому же задался целью от тебя спрятаться.
— Где же он может скрываться? — в сто первый раз задает себе вопрос Бородин, пытаясь найти ответ в протоколах допросов подручных Дяди. Он выучил их чуть ли не наизусть. И все-таки…
«А что, если?..» — Внимание Бородина привлекает один из ответов Митеньки Сарлутова: «Пароль у нас был такой. Когда приходил незнакомый человек и говорил: «Привет от дяди», нам следовало спросить его: «От какого дяди?». Если он добавлял: «От семнадцатого», то это значило, что посланный — наш человек и мы должны выполнять все его приказания…