Саншайн выскользнула из рук Куойла и взяла кубики. Она положила один из них на дорогу и торжествующе посмотрела на Банни. Та сидела, болтала ногами и по очереди закрывала то один, то второй глаз, заставляя Саншайн, тетку и Куойла прыгать с места на место. Это занимало ее до тех пор, пока она не заметила краем глаза кое-что еще. Из кустов появилась какая-то скользящая тень. Она была белой! Потом она исчезла.
Тетушка была увлечена своей историей. Вернее, ее романтической версией.
— Я училась в колледже Памлико Саунд. Со мной вместе на этих курсах учились около пятидесяти человек со всех концов страны. Женщина из Айова-Сити, которая занималась музейной реставрацией с использованием старинной парчи и других редких видов ткани. Мужчина, производивший кукольную мебель. Дизайнер мебели, который говорил, что ему необходим опыт и свежие идеи. Я написала Уоррен, рассказала, как рада, что воспользовалась этой возможностью. Преподавателям я сказала, что у меня нет узкой специальности, что мне просто нравится работать с кожей и я просто хочу научиться делать это хорошо.
Она отложила наждачную бумагу и стала натирать столешницу тряпочкой с воском. Длинными движениями она постепенно собрала пыль. Банни прокралась вдоль стены, чтобы стать поближе к Куойлу. Ей было важно находиться рядом с ним. Она сжала его руку обеими руками.
— Где-то посередине курса преподаватель, который сейчас работает с итальянскими мебельными дизайнерами, сказал: «Агнис, у меня есть для тебя работа. Но это будет трудно». Это было шестиметровое суденышко из стекловолокна, которое принадлежало сторожу этого колледжа. Он только что купил подержанное судно. Моей задачей было привести в порядок старинные диванчики, на которых сидели днем и спали ночью. Еще там был треугольный бар, который он хотел отделать черной кожей с ворсом, чтобы ворс был выложен в форме названия судна. Кажется, это было «Торквемада». Я убедила его в том, что это будет смотреться хуже, чем классический ромбовидный дизайн драпировки с набивным роликом в качестве канта. Я сказала, что он может вытравить название судна на медной пластине и повесить ее за баром. Или сделать хорошую деревянную табличку. Он согласился. Все вышло как надо. Я скруглила некоторые линии, что-то присборила, выложила складки. Вышло шикарно, как раз то, о чем мечтал этот парень. На самом деле это настоящее искусство, и я нашла в нем себя. — Она заглянула в открытую баночку. Воск был желтого цвета. Пахло чем-то домашним и промышленным одновременно.
— Наш преподаватель сказал, что у меня дар к работе с лодками и что за дизайнерские услуги на яхтах хорошо платят. Сказал, что мне повезло, поскольку я увижу множество замечательных кораблей и интересных людей. — Было понятно, что тетушка позволила похвале незнакомца изменить всю свою жизнь.
Куойл возился на полу с дочерьми, строил мост над дорогой, город, наводненный машинами из кубиков и ревом двигателей. Он терпеливо перестраивал мосты после того, как они падали, не выдержав тяжести грузовиков.
— Пап, построй замок. Построй замок на дороге! — Он был готов сделать все, чего бы они у него ни попросили.
— Пока я ехала в автобусе домой в Лонг-Айленд, я все рассчитала. Я поняла, что мне будет нужно для того, чтобы организовать собственное маленькое дело. Даже нарисовала вывеску: «Дизайн интерьеров для яхт от Хамм», а под надписью — парусник с полной оснасткой. Я собиралась арендовать склад рядом с портом, написала список оборудования: промышленная швейная машинка, пресс для пуговиц, пара обитых подмостков, инструменты для снятия старой обивки: гвоздодер и стамеска, а также натяжные устройства и распялки. Я решила начать с малого, закупая кожу только для поступивших заказов, чтобы не вкладывать в материалы слишком много денег.
Вырос замок с башенками и подпорками. Одна из тетушкиных булавок с кусочком ткани стала знаменем. Машины превратились в галопирующих лошадей с разрушительными наклонностями. Банни с Саншайн цокали языками, имитируя стук копыт.