— Нет, просто это очень интересное судно.
— Напечатай это, Терт, — подал голос из своего угла Билли Притти, набирая статью для своей колонки сплетен.
— А что с несчастным случаем? Где эта статья?
— А ее нет, — сказал Куойл. — Там и несчастного случая-то не было. Миссис Дидолот потянула запястье. Вот и все.
Терт пристально на него посмотрел.
— Ты не написал ту статью, которую тебе велел написать Джек, и сделал то, чего он не просил. Черт возьми, конечно, мы это напечатаем. А что, так и надо. Давненько я не видал Джека в гневе. С тех пор, как его сапог упал в огонь. Ты вот что, когда приедешь завтра на работу, не глуши мотор.
«Что я наделал», — подумал Куойл.
— Ты особенно не переживай из-за Эдит Дидолот. Она сейчас сидит в закусочной со своим запястьем и ехидностью. — Свитер Билли распускался на манжетах. Голубые глаза все еще смотрели испуганно.
— Черт возьми, ты вовремя. Билли сейчас в клинике, проверяет свою простату, а Джек уже выехал сюда. Он хочет с тобой поговорить. — Терт Кард резко раскрыл свежую «Болтушку». Его черные глаза метали молнии. Натбим за своим столом зажег трубку. Дым поднимался вверх белыми шарами. За окном туман и порывистый ветер затеяли вечную борьбу.
— О чем? — нерешительно спросил Куойл. — О статье?
— Ага. Наверное, хочет свернуть тебе шею за ту статейку о гитлеровской яхте, — сказал Терт Кард. — Он не любит сюрпризов. Надо было тебе делать то, что он велел.
Послышался гул мотора и хлопанье дверей. Куойл вспотел и напрягся. «Это всего лишь Джек Баггит, — подумал он. — Всего лишь ужасный Джек Баггит с кнутом и каленым железом для клейма». «Репортер избит до полусмерти».
Он зацепился рукавом за коробку с бумагами на своем столе. Листы разлетелись. Трубка Натбима провернулась в его зубах, выбросив комок тлеющего табака. Он распутал телефонный шнур, отпустив трубку так, чтобы она свисала вниз, и дав ей свободу вращаться. Натбим старался не смотреть в сторону Куойла.
Быстрыми шагами вошел Джек Баггит. Его рыжеватые глаза заметались по комнате, пока не наткнулись на Куойла. Он резко взмахнул рукой над головой, будто ловил муху, и скрылся за ограждением. Куойл последовал за ним.
— Так, ладно, — сказал Баггит. — Я все понял. Эта маленькая статья, которую ты написал и прицепил в конце корабельных новостей…
— Я хотел немного оживить корабельные истории, мистер Баггит, — сказал Куойл. — В порт пришла необычная лодка, и…
— Джек, — сказал Баггит.
— Я больше не буду так делать. Я просто подумал… — «Корреспондент лижет сапоги издателю».
— Ты говоришь так, будто ловишь рыбу дырявой сетью. Шарахаешься из стороны в сторону да бормочешь. — Он ожег взглядом Куойла, который обмяк и прикрыл рукой подбородок.
— Вчера вечером мне позвонили четыре человека, чтобы поговорить об этой гитлеровской яхте. Миссис Баггит тоже понравилась статья. Я поехал в порт, чтобы взглянуть на нее, и увидел на причале целую толпу, которая тоже пришла на нее поглазеть. Конечно, ты ничего не понимаешь в кораблях, но это поправимо. Так что давай, дерзай. Такой материал мне нужен. Теперь я хочу, чтобы ты вел собственную колонку, понял? Корабельные истории. Будешь каждую неделю рассказывать о новом судне в порту. Им понравится. И не только о тех, что приходят в Якорную Лапу. По всему побережью. Колонка. Найди судно и напиши о нем. Неважно, будет это катер или круизное судно. Пиши о всех. Мы закажем тебе компьютер. Скажи Терту Карду, что я хочу с ним переговорить.
Но говорить об этом Терту не было никакой нужды, потому что он и так все слышал. Куойл вернулся к своему столу. Ему было легко и жарко. Натбим сжал руки над головой и потряс ими. Его трубка криво свисала с уголка губ. Куойл заправил чистый лист в пишущую машинку, но не стал ничего печатать. Ему было тридцать шесть лет, и сегодня вечером ему впервые сказали, что он сделал что-то правильно.
Туман за окном был похож на молоко.
18 Пирог с омаром
Узел бакена для омара… особенно хорошо крепится на древесине.
Мальчик на заднем сиденье много говорил, растягивая гласные так, что его могла понять только мать. Хотя Куойлу удалось уловить общее настроение его речи. Герри с восторгом рассказывал о приключениях и таких серьезных вещах, как голубая нитка на манжете его свитера, брызги дождя в лужах, печенье, спрятанное в складке платка. В его мире все было ярким и красочным. Таким, как оранжевые варежки рыбака. Он обладал удивительной чуткостью к цвету.
— Ваки! Ваки!
Или голубой ирис в саду миссис Баггит.
— Иис!
— Видит он превосходно, — сказал Куойл.