1. Главная
  2. Книги
  3. Прул Эн­ни
  4. Корабельные новости
  5. Страница 69
Выбрать главу

— Мне нра­вит­ся, что здесь у кам­ней есть име­на, — ска­зал Ку­ойл. — На мы­се Ку­ой­лов то­же есть один…

— А это, как его, Рас­чес­ка.

— Точ­но. За­зуб­рен­ный, с тор­ча­щи­ми квер­ху вер­хуш­ка­ми.

— На этом кам­не долж­но быть две­на­дцать вер­ху­шек. Во вся­ком слу­чае, бы­ло две­на­дцать. Его так на­зва­ли из-за сход­ст­ва со спич­ка­ми, ко­то­рые рань­ше вы­пус­ка­ли пла­стин­ка­ми, в фор­ме рас­че­сок. Од­на шла по ни­зу, а две­на­дцать стоя­ли на ней, как зу­бья у рас­чес­ки. Ко­гда нуж­на бы­ла спич­ка — ее от­ла­мы­ва­ли. Они жут­ко во­ня­ли се­рой, по­это­му их еще на­зы­ва­ли во­нюч­ка­ми или рас­чес­кой-во­нюч­кой. На мы­се Ку­ой­лов до­воль­но мно­го из­вест­ных кам­ней, по­то­пив­ших не од­ну лод­ку. Там есть та­кие Бу­лоч­ки: на круг­лом пя­та­ке дна, как на та­рел­ке, сто­ят не­вы­со­кие кам­ни, чуть мень­ше мет­ра от по­верх­но­сти. Это к се­ве­ру от Рас­чес­ки, а на са­мом краю мы­са есть Уп­ряж­ной Пес. Ко­гда под­хо­дишь к не­му, он по­хож на боль­шо­го ез­до­во­го пса, ко­то­рый сел на во­ду и ос­мат­ри­ва­ет­ся. Ста­ри­ки го­во­рят, что он ждет, по­ка ка­кое-ни­будь суд­но не пой­дет ко дну. То­гда он ожи­ва­ет и плы­вет к мес­ту кру­ше­ния, что­бы про­гло­тить не­сча­ст­ных, ока­зав­ших­ся в во­де.

Ку­ойл по­ду­мал, что этот ка­мень он ни за что не ста­нет по­ка­зы­вать Бан­ни.

Бил­ли на­тя­нул шап­ку силь­нее, что­бы солн­це не све­ти­ло в гла­за.

— Ну как, ты уже встре­чал­ся с Но­ла­ном?

— Нет, но по-мо­ему я как-то ви­дел его. Он плыл один в ста­рой мо­тор­ной лод­ке.

— Это он. Стран­ный че­ло­век. Все де­ла­ет по ста­рин­ке. Не при­хо­дит за сво­им по­со­би­ем по без­ра­бо­ти­це. Он хо­ро­ший ры­бак, но жи­вет очень бед­но. К то­му же он не­лю­дим. По-мо­ему, он не уме­ет ни чи­тать, ни пи­сать. Он твой даль­ний род­ст­вен­ник, на­стоя­щий об­ло­мок про­шло­го. На­до те­бе схо­дить к не­му, в его из­буш­ку, по­зна­ко­мить­ся.

— Я и не знал, что у нас здесь еще ос­та­лись род­ст­вен­ни­ки. Те­туш­ка го­во­ри­ла, что они все умер­ли.

— В этом она не пра­ва. Но­лан не про­сто жив: я слы­шал, что он счи­та­ет этот дом Ку­ой­лов сво­им.

— Ка­кой дом? Наш? Те­туш­кин дом на мы­се?

— Имен­но.

— Са­мое вре­мя об этом уз­нать, — про­бор­мо­тал Ку­ойл. — Нам ни­кто и сло­ва не ска­зал. Он же мог прие­хать, по­го­во­рить, ну, сам по­ни­ма­ешь.

— Нет, он так не бу­дет де­лать. Ты смот­ри, вни­ма­тель­нее с ним. Он из ста­рых Ку­ой­лов, ко­то­рым при­выч­нее все ре­шать под по­кро­вом но­чи. Го­во­рят, от не­го во­ня­ет мерт­ве­чи­ной. Го­во­рят, он спал со сво­ей же­ной уже по­сле то­го, как она умер­ла, и от не­го до сих пор не­сет смер­тью и раз­ло­же­ни­ем. Ни од­на жен­щи­на боль­ше не ля­жет с ним. Ни еди­ная.

— Бо­же, — со­дрог­нул­ся Ку­ойл. — А что ты име­ешь в ви­ду под «ста­ры­ми Ку­ой­ла­ми»? Я ни­че­го об этом не знаю.

— Вот и хо­ро­шо. За­лив Бак­ла­нов был так на­зван в честь Ку­ой­лов. По­ло­ум­ные они бы­ли. Ди­кие, су­ма­сшед­шие убий­цы. По­ло­ви­на бы­ла не в се­бе. Слы­шал бы ты, как Джек раз­го­ва­ри­вал по те­ле­фо­ну, ко­гда он по­лу­чил пись­мо о тво­ем же­ла­нии ра­бо­тать в «Бол­туш­ке». Он по­зво­нил че­ло­ве­ку, ко­то­рый да­вал те­бе ре­ко­мен­да­цию, то­му, с птичь­им име­нем. А тот ска­зал Дже­ку, что ты зо­ло­то, а не че­ло­век, не бу­ян и не убий­ца.

— Парт­ридж6, — ска­зал Ку­ойл.

— Мы мес­та се­бе не на­хо­ди­ли, по­ка жда­ли твое­го при­ез­да. Кто это бу­дет? Ду­ма­ли, уви­дим здо­ро­вен­но­го гро­ми­лу. Ну, в об­щем, ты и прав­да не ма­лень­кий. Зна­ешь, на са­мом де­ле Ку­ой­лы жи­ли на мы­се не боль­ше ста лет. Они уш­ли ту­да в 1880-х или 1890-х, та­ща по льду свой зе­ле­ный дом. Весь клан Ку­ой­лов, че­ло­век пять­де­сят муж­чин и ос­таль­ная хит­рая род­ня, во­лок его на ве­рев­ках мно­гие ми­ли. Они сде­ла­ли боль­шие по­ло­зья из ело­вых ство­лов, и по­лу­чи­лись ог­ром­ные во­ло­ку­ши.

Они вы­шли из бух­ты, и Бил­ли на­пра­вил лод­ку в мо­ре. Ку­ойл сно­ва за­был кеп­ку и его во­ло­сы лох­ма­тил ве­тер. Ялик взре­зал мор­скую рябь. Ку­ойл ис­пы­ты­вал не­объ­яс­ни­мое удо­воль­ст­вие, ко­то­рое мо­жет дос­та­вить толь­ко яс­ный сол­неч­ный день на во­де.

— Ага. — ска­зал Бил­ли, пе­ре­кри­ки­вая рев мо­то­ра и плеск во­ды о кор­пус лод­ки. — Вот мы го­во­ри­ли о кам­нях, па­рень, так у нас, их ви­ди­мо-не­ви­ди­мо. Ты­ся­чи миль по­кры­ты ка­мен­ны­ми от­ме­ля­ми и ва­лу­на­ми, скры­ты­ми под во­дой. Сам Нью­фа­унд­ленд — это боль­шой ка­мень на мор­ском ло­не, и ост­ро­ва во­круг не­го ка­мен­ные. Са­мые из­вест­ные сре­ди них это Цеп­ной Ка­мень и Блин в Сент-Джон­се. Оба они от­вес­но сто­ят над во­дой. Хо­дят ста­рин­ные слу­хи-стра­шил­ки, что эти кам­ни взры­ва­ют­ся. Как Мер­лин и Ру­бин воз­ле Сент-Джон­са взо­рва­лись сто или боль­ше лет на­зад. На се­вер­ном по­бе­ре­жье сто­ит Длин­ный Гар­ри. А еще есть бе­ше­ные кам­ни с во­до­рос­ля­ми. Пом­нит­ся, на мы­се Бо­на­ви­ста есть ка­мень Ста­рый Гар­ри. Он ле­жит на глу­би­не трех с по­ло­ви­ной мет­ров от уров­ня мо­ря и тя­нет­ся поч­ти три ми­ли по дну, за­кан­чи­ва­ясь ко­вар­ным вы­сту­пом, ко­то­рый на­зы­ва­ет­ся Мо­ло­дой Гар­ри. В бух­те Се­вер­но­го Рус­ла есть Кос­ма­тый ка­мень и Ад­ский ка­мень. Кос­ма­тым у нас на­зы­ва­ют та­ко­го чер­но­го гу­ся, во­ню­чую тварь, ко­то­рая вьет свои гнез­да из дох­лой ры­бы. Этим же име­нем на­зы­ва­ют че­ло­ве­ка, ес­ли он прие­хал с Боль­шо­го Бе­ре­га. А ес­ли из Фор­ту­ны, то чу­че­лом. — Бил­ли за­драл го­ло­ву и за­пел скри­пу­чим, но ме­ло­дич­ным те­но­ром:

вернуться

6

От англ. partridge — куропатка.

~ 69 ~