Затем Лисби вернул на место панель, но не стал ее закреплять. Теперь у него появились основания для следующих действий. Лисби вытащил из грузового отсека клетку и, не снимая с Дзинга наручников, жестами предложил ему перейти туда.
Прежде чем закрыть дверь клетки, Лисби поставил простую цепь, экранирующую передачу мыслей карна на уровне человека. Устройство было совсем несложным, имело выключатель и позволяло полностью экранировать телепатический канал.
Установив устройство, Лисби положил второй датчик дистанционного управления в карман. Он не стал включать экран. Время еще не пришло.
Между тем Дзинг телепатировал из клетки:
«Следует отметить, что эти существа выбрали именно меня. Мы можем предположить, что случайно. Однако нельзя исключать, что они обладают наблюдательностью и заметили, что я отдавал приказы. В любом случае сейчас глупо отступать».
Зазвенел звонок. На одном из экранов появилось пятнышко света, которое стремительно перемещалось к центру экрана. Роковая встреча челнока и «Надежды человечества» становилась неизбежной.
— Наша встреча состоится в запасной рубке управления, — приказал Браун.
Лисби осуществил перегрузку клетки с пленником через шлюз В — и увидел, что его встречает второй помощник Селвин. Такой крупный чин для решения вполне рутинной задачи. Селвин криво улыбнулся и помахал рукой, когда Лисби вкатил клетку на колесах в пустой коридор.
Они никого не встретили на всем пути в рубку. Очевидно, людей сознательно удалили из этой части корабля. Вскоре полный решимости Лисби поставил клетку в центре запасной рубки управления. Затем он зафиксировал ее при помощи магнитного зажима.
Браун поднялся из кресла капитана и соскочил с помоста, а затем с улыбкой подошел к Лисби, протягивая ему руку. Как и все Брауны, он был крупным, почти на голову выше Лисби, красивым мужчиной с четкими чертами лица. Больше в рубке никого не было.
— Я рад, что ты был откровенен, — сказал капитан. — Сомневаюсь, что я мог бы говорить с тобой прямо, если бы не твоя инициатива.
Но когда они пожимали друг другу руки, Лисби не оставляли подозрения. «Он пытается загладить резкость своей первой реакции. Мне удалось вывести его из равновесия», — подумал Лисби.
— Я принял решение, — продолжал Браун все тем же сердечным тоном. — О выборах не может быть и речи. На корабле полно инакомыслящих, мечтающих лишь о том, чтобы вернуться на Землю.
Лисби, желавший того же самого, благоразумно промолчал.
— Ты будешь капитаном на земле, — продолжал Браун. — А я на корабле. Почему бы нам не сесть и не выработать официальное заявление, которое я зачитаю всем, кто находится на борту?
«Что он выиграет, назначив меня капитаном на планете? — размышлял Лисби. — Только одно: обретет уверенность, а потом обманет и уничтожит соперника».
Лисби незаметно оглядел рубку, большое квадратное помещение, по соседству с которым находились массивные главные двигатели корабля. Система управления дублировала основную, располагавшуюся на капитанском мостике. Огромным кораблем можно было управлять как с мостика, так и из рубки, но преимущественным правом обладал мостик. Стоявший на вахте офицер принимал решения в экстренных случаях.
Лисби прикинул, что сейчас на капитанском мостике находится первый помощник Миллер, который во всем поддерживал Брауна. Почти наверняка он наблюдает за ними на одном из экранов и готов в любой момент прийти Брауну на помощь.
Через несколько минут Лисби задумчиво слушал, как Браун читает по интеркому их совместное заявление, в котором говорилось, что Лисби будет исполнять обязанности капитана на поверхности планеты. Его переполняли смешанные чувства. Должно быть, капитан был абсолютно уверен в надежности своего положения, если согласился назначить на такой высокий пост своего главного соперника.
Следующий шаг Брауна также оказался для Лисби неожиданным. Пока они оба находились на экране, Браун наклонился к Лисби, дружески потрепал его по плечу и сказал, обращаясь к многочисленной аудитории:
— Вам всем известно, что Джон единственный прямой потомок нашего первого капитана. Никто точно не знает, что произошло пятьдесят лет назад, когда мой дед стал капитаном. Но я помню, старик часто говорил, что только он понимает, как все следует делать. Сомневаюсь, что он был готов поверить какому-то самонадеянному молокососу, которого не мог бы полностью контролировать. Порой мне казалось, что мой отец стал жертвой темперамента деда, всячески старавшегося подчинить себе сына.