Некоторые согласно кивнули. Император медленно, будто древняя рептилия, повернул голову и воззрился на существо, облаченное в биокостюм.
– Мы его уже возвысили, – холодно произнес Император. – Мы помиловали его после гибели нашей сестры. Вероятно, это он был в долгу перед нами и уплатил этот долг.
– И все же, ваше величество, – сказал сенатор-утопианец, – целая планета спасена от ужасной беды.
– Верно, – подтвердил федералист.
– Я согласна, – добавила Акс Минк.
– Могу ли я напомнить вам о правиле столетнего табу? – осведомился Император. – Никто из нас не имеет права говорить о том, что именно предотвратил Зай. Сто лет мы должны молчать об этом.
– И все же он одержал величайшую победу, – возразил представитель Чумной Оси. – Положил блестящее начало в этой войне.
Нара чуть было не улыбнулась. Впервые за все время с первого заседания совета другие советники, кроме нее, осмелились спорить с Императором. Не только Зай выиграл это сражение, его выиграли и живые члены военного совета.
Но тут вмешалась мертвая адмирал.
– Пока мы еще не можем открыто сообщить о победе Зая. Через двадцать минут произойдет третий контакт. Вряд ли «Рыси» удастся уцелеть.
Нара сглотнула подступивший к горлу ком. Третий контакт означал непосредственное боевое столкновение кораблей между собой, без всяких дронов.
– А зачем нужен третий контакт, адмирал? – спросила она. – Притом что антенна уничтожена, «Рысь» может уйти. Она меньше и быстроходнее риксского крейсера.
Адмирал махнула рукой, и картина на воздушном экране изменилась. Добавились векторные линии, легли дугами в точках пересечения, словно скрещенные абордажные сабли.
– Капитан Зай предпринял атаку на высокой относительной скорости, чтобы провести дроны через линию обороны риксов и нацелить их на антенну. В данный момент корабли движутся навстречу друг другу слишком быстро, чтобы у «Рыси» была реальная возможность уйти. Служа Императору и исполняя волю совета, Зай рискует собственной судьбой.
– На войне без жертв не бывает, – вздохнул Император.
Нара с трудом заставила себя сдержать рвавшийся из груди крик. Радость, испытанная ею всего несколько мгновений назад, растаяла, и ее сердце похолодело. Так или иначе, эти мертвецы отомстят Заю. Казалось, будто это Император придумал закон инерции специально для того, чтобы убить Зая, невзирая на его героизм.
«Какая я жуткая эгоистка, – думала Нара. – Все мои мысли об одном-единственном человеке в то время, когда спасены миллионы и на борту „Рыси“ – триста членов экипажа».
Но для Нары эта битва была бы проиграна, если бы Зай не вернулся назад.
Наконец поступил вызов от Александра.
Несколько телефонов, из тех, которые х_рд не отключила, зазвенели в унисон, а потом прозвучало несложно закодированное послание из динамика портативного компьютера, связывавшего х_рд с Александром. Сражение в космосе прошло неудачно, и требовалась помощь рикса. Следовало освободить центр связи, чтобы гигантский разум получил возможность воспользоваться им.
Рана от звонков не проснулась, и это и обрадовало, и огорчило х_рд. Прочитав несколько романов и пьес, она поняла, что люди и риксы прощаются по-разному. А проститься предстояло надолго. Кто-то из них, а может быть, они обе могли умереть в течение ближайших десяти часов.
Х_рд теснее прижалась к мягкому, нежному телу девушки. «И как только люди ухитряются бороться с окружающей средой, – думала она, – когда каждому нужен свой, индивидуальный согревающий кокон, да еще чтобы температура была точная». Пять градусов в минус или пять в плюс означали смерть. Такие гордецы, а настолько хрупкие.
В дыхании Раны стало больше хрипов. Она дышала ровно, но чаще, чем несколько часов назад. Частота дыхания девушки нарастала по мере того, как снижался объем работающего легкого. Легкоуязвимая природа физиологии возлюбленной всегда занимала х_рд. Ритмы кровообращения, дыхания, менструаций и сна Раны несли в себе инородное великолепие, они были сродни древней симметрии, выраженной в краткой жизни элементарных частиц или в величественном движении планет. Х_рд была риксом. Ее сердце представляло собой крыльчатку, легкие – непрерывно работающие фильтры, а ее яичники хранились в морозильнике на родной орбитальной станции. Теми циклическими процессами в теле рикса, которые избежали апгрейда, можно было управлять так же легко, как электромотором. Однако взаимодействующие контуры, за счет которых в теле Раны Хартер поддерживалась жизнь, выглядели царственными, словно сама природа. Х_рд не могла даже вообразить, что все это вдруг погрузится в жуткое, неотвратимое безмолвие.
Конечно, рикс знала, как спасти возлюбленную, и понимала – по меньшей мере абстрактно – стоимость хрупкой и драгоценной жизни той, что лежала рядом с ней. Она всегда могла сдаться имперским властям, передать Рану врачам. Х_рд гадала, каково это будет – взять и предать Александра в теперешний, критически важный момент. Как бы жители Империи ни называли риксов, их сообщество не представляло собой тоталитарной секты, и его члены имели право возвращаться к людям. За последние несколько столетий так поступило около десятка.
Но х_рд не могла надеяться на свободу, если бы попала в руки к имперским властям. Вояки Империи Воскрешенных во время войны никогда не брали пленных – если не считать, конечно, пленными считанных обмороженных и переживших декомпрессию несчастных, захваченных в открытом космосе. Ее будут допрашивать, ей прочистят мозги, подвергнут безжалостным тестам и пробам, и в конце концов разрежут на части то скопление искусственных органов и суставов, которые х_рд столь легкомысленно считала собой.
Может быть, они спасут тело Раны Хартер, но ее душу они берегли плохо.
Двадцать семь лет Рана была предоставлена самой себе, и все из-за поразительно тупого устройства людской системы здравоохранения. Страдающая пограничной формой депрессии, робкая, нерешительная, в чем-то – наивная, а в чем-то – необыкновенно талантливая, Рана представляла собой редкостный необработанный бриллиант. А они бросили ее на произвол судьбы, позволили плыть по течению, сделали жалким винтиком в имперской машине. Они эксплуатировали ее немногочисленные способности, но не разрешали ей учиться и вообще ничего не давали взамен. Обе системы Восьмидесяти Миров – иерархия Империи и рафинированная столица – имели общие вкусы в одном: они питались слабыми. Ране нужна была совсем простая помощь – всего лишь инъекции допамина. Под их действием маниакальная депрессия, изуродовавшая ее жизнь, легко отступала. Но такое лечение не было доступно представителям того класса, к которому по рождению принадлежала Рана. Она стала жертвой самой порочной и лицемерной из экономических систем.
И ведь имперское варварство даже не приносило плодов. При том, каким уникальным даром обладала Рана, она должна была бы стать ценнейшим специалистом. Но имперским властям показалось, что проще и дешевле оставить ее страдать.
Завершив мысленную тираду, х_рд позволила себе печально улыбнуться. Кто она была такая, чтобы осуждать поведение властей Империи? Она похитила эту девушку, она напичкала ее наркотиками, заставила рисковать.
Это она довела Рану до смерти.
Но она хотя бы осознала, какое сокровище представляла собой Рана Хартер.
Х_рд крепко прижалась губами к затылку Раны, впитала теплое человеческое естество возлюбленной. А потом рикс-боевик выбралась из постели.
По командному отсеку плыл призрак гравитации. Дрожь выписала хрестоматийную «колокольную» кривую, медленно образовалась и медленно угасла – будто бы мимо прогрохотал какой-то древний паровоз.
Пока это происходило, все молчали. «Рысь» уходила от риксского крейсера с ускорением в восемнадцать g, выжимая из гравитационных генераторов все, что только можно было выжать. Собравшиеся на мостике офицеры понимали, что если генераторы вдруг выйдут из строя, через несколько секунд все члены экипажа потеряют сознание и будут раздавлены тяжестью собственного, чудовищно возросшего веса. Бортовой компьютер «Рыси» должен был распознать проблему и автоматически отключить двигатели, но к тому времени уже насчитывалось бы несколько десятков раненых и убитых.