По обе стороны бассейна двое мужчин сидели в таких же корзинках, что и старик, судивший первую схватку. Лица их скрывались под масками, а на руках были перчатки. От кресел в воду тянулись тонкие провода. Толпа вокруг арены все уплотнялась, а они спокойно сидели, словно не слыша высокого звона голосов и перестука фишек. На этот раз сетку не опускали. Вдруг, без всякого предупреждения в бассейне возникли два котика. Две тени спокойно ходили в воде и так же спокойно над ними сидели двое мужчин.
Йама спросил Элифаса, в чем смысл предстоящей схватки, но Элифас только буркнул, что Йама все сам скоро увидит.
— Нам надо уходить, — настойчиво шептал он. — Все это — извращения древних знаний.
Тут вмешался префект Корин:
— Знание похоже на власть. Оно эффективно, только когда им пользуются. Ты не желаешь использовать свою власть, Йамаманама. Потому-то мы и победим, а ты проиграешь.
В воздухе снова разнесся звук гонга. Люди в корзинах перед ареной стали крутиться и извиваться. Котики бросились друг на друга и в первый раз промахнулись. Один врезался своим тупым носом в стену бассейна, а другой неуклюже перевернулся и устремился на противника, плавником со стальной шпорой он пробил ему брюхо, но снова пролетел мимо.
Йама проследил за тонкими проводами, которые волочились за каждым из котиков, и понял, что происходит. Котики были живыми марионетками, которыми управляли люди в перчатках и масках точно так же, как Нергаль командовал пауками.
В приступе гнева и отвращения он перехватил контроль. Котики пронеслись мимо друг друга и врезались в противоположные стороны бассейна. От удара оба мгновенно погибли. Обоих операторов выбросило из подвесных кресел. Один повис на своей перевязи, а второй кувыркнулся и полетел в воду. Йама упал на Тамору, ослепленный обратным током, в глазах мелькали красные и черные молнии.
Половина зрителей рванулась к ограждению посмотреть, что случилось, другие пытались убраться прочь. Начались драки. Чудовищно толстая женщина, стоя в самом центре столпотворения, непрерывно вопила с удивительной силой.
Йама вырвался из рук Таморы и стал быстро спускаться по ступенькам. Один из людей префекта Корина попробовал его остановить, но Тамора ударила его под колено и он полетел вниз мимо Йамы. Он швырнул на пол фишки, которые ему вручила мамаша Дракониха, люди кинулись их подбирать, Йама нырнул под экран и понесся сквозь лабиринты игральных столов, переворачивая их на ходу. Его переполнили гнев и страх. В глазах мелькали красные и черные вспышки. То, что сидело в нем, снова вернулось, и он был беспомощным пассажиром внутри собственного «я».
Теперь здание казалось прозрачным, Йама четко видел все места, где трудились машины. Вверху ослепительно яркими вспышками взрывались тучи крохотных машин-шпионов, они падали на игроков, на столы, начались сотни мелких пожаров. Паника все росла. Йаму подхватила и понесла толпа людей, обуреваемых общей мыслью: скорее выбраться наружу, пока пожар не охватил все здание. Тело само знало, что делать. Оно изо всех сил старалось удержаться на ногах, ибо один неверный шаг — и тебя растопчут. Один из одетых в черное телохранителей мамаши Драконихи протиснулся через толпу и потянулся, чтобы схватить Йаму, но тот увидел над его головой машину и совершил нечто ужасное…
Когда Йама пришел в себя, то обнаружил, что его вырвало прямо у дверей салона сновидений в другом конце набережной. Одна его рука вцепилась в другую и рвала амулет из шерстинок нутрии. Речной жемчуг больно впивался в пальцы. На руках была кровь. Кровь забрызгала тунику, волосы, лицо. Не его кровь.
Внутри салона, в большом стеклянном бассейне, заполненном клубящимися струями густого зеленого дыма, двигалась обнаженная женщина. На мгновение она прижалась лицом и грудью к стеклу, открывая и закрывая рот, словно пытаясь что-то сказать Йаме. Йама закричал:
— Анжела!
Но женщина отступила и растаяла в дымной мгле. По всей длине набережной буянили солдаты и матросы. Йама воспользовался глазами машины, кружившейся высоко над толпой, и увидел, что из-под крутой черепичной крыши игорного заведения мамаши Драконихи валит густой белый дым. Золотой неоновый дракон на фронтоне выплевывает снопы голубых искр, одно крыло у него уже отвалилось. Йама развернул машину и заметил, что огонь перекинулся на здания вокруг казино. Магистраторы на летающих дисках пистолетными разрядами рыли канаву поперек набережной, чтобы остановить пожар. Раскрашенный фасад, как лезвие гигантской гильотины, целой стеной рухнул в открывшийся внизу провал. Цепочки цветных пузырьков, обломки неоновых трубок полетели на головы беснующейся толпы. Йама отпустил машину, встал и двинулся к кораблю, но далеко не ушел: кто-то крепко схватил его сзади, поднял и прижал к стене. Перед ним оказались два здоровяка, высоких, массивных и похожих, как братья. На них были только набедренные повязки, бритые головы увенчивались плотно прилегающими медными шлемами. Один прижимал Йаму к стене, а другой быстро обыскал.
— У меня нет денег, — сказал Йама.
Тот, что держал его, рассмеялся и произнес:
— Он думает, мы его грабим, Диомедис!
— Наши намерения истолкованы превратно, Декретас, — с издевкой сказал второй и обратился к Йаме, — нас послал твой старый друг, мальчик. Он будет счастлив снова с тобой встретиться.
Декретас надел на Йаму наручники и подтолкнул вперед. Они спустились к узкой дорожке вдоль черной воды. Диомедис вытащил пистолет, и когда над ограждением набережной возник летающий диск с магистратором, он вскинул пистолет и выстрелил. Раздался оглушительный грохот, летающий диск взорвался, а охваченный пламенем магистратор рухнул вниз.
Фиолетовая вспышка пистолетного разряда сразила большую часть машин магистраторов. Оставшихся Йама сбросил на Диомедиса. Тот отлетел, закрутился на месте, держась на ногах только за счет машин, которые впились в его плоть. Вместо одного глаза у него зияла залитая кровью дыра, кровь заполняла все пространство под прозрачной кирасой и струйками сбегала по голым ногам.
— Отпусти меня, — закричал Йама. — Отпусти, и я тебя пощажу.
Страшная боль раскалывала ему голову. Он почти ничего не видел, взор застилали красные и черные пятна. Тело Диомедиса дергалось, это машины выбирались наружу из его плоти.
Декретас оттолкнул Йаму, в страхе шагнул назад и вдруг побежал. Йама, спотыкаясь, направился вслед за ним. Абсолютно новым голосом он произнес:
— Подожди! Ты, глупец! Подожди меня!
Но беглец уже слился с толпой в конце дорожки. Мертвец за спиной Йамы упал навзничь, а машины взлетели и растворились в ночи.
Позже Пандарас и Пантин отыскали Элифаса, который стоял над Йамой. Рядом с ним лежал залитый кровью труп, но Пандарас сначала внимание на него не обратил. Толпа на улицах разбушевалась не на шутку, и порядок еще только восстанавливали. Магистраторы разбирались с компаниями моряков и солдат, гасили пожары, расчищали тротуары от обломков. В центре набережной на большой площади разложили рядами трупы. Их надо было опознать и совершить отпевание.
Склонившись над Йамой, Элифас, казалось, молился. Когда Пандарас приблизился, Элифас обернулся и сообщил:
— Он болен, но не думаю, что у него есть раны.
— Дай посмотреть, — пробормотал Пандарас. Он оттолкнул Элифаса и присел рядом со своим господином. Йама смотрел в никуда, на какую-то воображаемую точку за пределами мира.
Пандарас спросил:
— Господин, ты меня узнаешь? Ты помнишь, где находишься?
— Он убил этого человека, — сказал Элифас.
Пандарас в первый раз внимательно присмотрелся к мертвецу. На убитом была пластиковая кираса и медный шлем. Кирасу изрешетили дырки с окровавленными краями.
— Я видел такую одежду и на других, — заметил Пандарас. — Полагаю, это люди префекта Корина… Помоги мне, Элифас. Надо отнести его на корабль.
Двое людей в латах и медных шлемах разыскали Пандараса и Пантина в одном из публичных домов. Пантин воткнул столовый нож в глаз одному, а второму прыгнул на спину и перерезал глотку: он пилил и пилил тупым лезвием, пока голова нападавшего аккуратно не отделилась от тела. Сейчас юноша дрожал, но был тих, как лошадь, только что закончившая скачку. На голой груди у него запеклись пятна крови.