— Воды? Здесь больше соляра, чем воды. Наверное, пробита топливная цистерна левого борта. Кольцевой коридор, наверное, тоже затоплен.
— На каком уровне сейчас вода?
— Три четверти высоты поста уже затоплено. Мы стоим на генераторах и держимся за распределительные щитки. Один матрос упал и утонул, мы не смогли удержать его. — Голос Брайэрли звучал напряженно, почти отчаянно. — Ради бога, поторопитесь, помощник!
— Я сказал, что мы освободим вас, успокойтесь и потерпите! — Кэррингтон произнес эти слова так уверенно, как только мог, чтобы не дать людям поддаться панике. — А вы можете надавить на крышку снизу?
— На скоб-трапе в шахте может разместиться только один человек, — ответил Брайэрли. — Отсюда надавить совершенно нечем… — Внезапно внизу наступила тишина, а потом оттуда донеслись сочные ругательства и проклятия.
— Что случилось? — настороженно крикнул Кэррингтон.
— Трудно держаться, — ответил Брайэрли. — То и дело прокатываются волны, высотой в два фута. Еще одного матроса смыло… Но его, кажется, вытаскивают… Здесь темно как в могиле.
Над головой Кэррингтона раздался стук тяжелых сапог. Это был Петерсен. В этом тесном уголке белокурый норвежец казался настоящим великаном. Поднявшись с колен, Кэррингтон посмотрел на него: на его широкие плечи и атлетическую грудь, на сильные руки. В одной из них он без всякого усилия держал три тяжелых лома и кувалду. Кэррингтон посмотрел на печальные голубые глаза Петерсена и сразу почувствовал себя намного спокойнее.
— Мы не можем открыть этот люк, Петерсен, — откровенно признался Кэррингтон. — Не попробуете ли вы?
— Попробую, сэр.
Он положил инструмент на палубу, наклонился, ухватился за конец лома, торчавшего из-под угла крышки люка. Разогнулся он легко и быстро, крышка люка чуть-чуть приподнялась, затем лом в руках Петерсена согнулся почти под прямым углом, как будто он был восковой.
— Я думаю, что крышку заклинило, сэр, — сказал Петерсен. — Наверное, что-то произошло с петлями.
Он обошел вокруг люка, внимательно осмотрел петли и проворчал что-то себе под нос. Три раза тяжелая кувалда с необычайной силой и точностью опустилась на срез внешней петли крышки люка. На третьем ударе кувалда сломалась. Петерсен с презрением отбросил в сторону сломанную рукоятку и поднял с палубы второй, более прочный лом.
И этот лом согнулся, зато крышка люка приподнялась теперь еще почти на целый дюйм. Тогда Петерсен взял в руки две кувалды поменьше и колотил ими по петлям до тех пор, пока и эти кувалды тоже не сломались.
На этот раз он подсунул под угол крышки сразу два оставшихся лома. Ухватившись за них, он сделал несколько быстрых и глубоких вдохов, затем внезапно его дыхание остановилось. На лице Петерсена показались капельки пота, тело завибрировало от неимоверного напряжения всех мышц. Медленно оба лома начали прогибаться. По мере того как Петерсен выпрямлялся, они прогибались все больше и больше. Потом неожиданно, настолько неожиданно, что все даже подпрыгнули, крышка люка отскочила вверх на пять-шесть дюймов, а Петерсен упал назад и ударился о переборку. Оба лома выскользнули из его рук, с шумом пролетели через шахту и плюхнулись в воду.
Петерсен подскочил обратно к люку, с бешеной злобой ухватился за крышку руками и, напрягая все мышцы, сильными рывками попробовал поднять ее дальше. Только после пятого рывка крышка, пронзительно скрипя деформированным металлом, подскочила вверх и, хрустнув пружинной защелкой, замерла в вертикальном положении. Люк был открыт.
Уровень воды в агрегатном отделении не доходил до шахты люка всего на два фута. Когда «Улисс» сильно кренился на тот или другой борт, покрытая нефтью вода выплескивалась через шахту и комингс люка и большими лужами разливалась по палубе рулевого отделения. Один за другим измученные, наглотавшиеся воды и нефти люди выскакивали из западни наверх. Трое из них, настолько ослабли, что смогли добраться только до шахты люка, и едва удерживались, ухватившись за скоб-трап, но сильные руки Петерсена вовремя подхватывали их и вытаскивали наверх, как маленьких детей.
— Отправьте их сейчас же в лазарет! — приказал Кэррингтон. Он посмотрел на дрожащих, перемазанных нефтью людей, затем повернулся к великану Петерсену и с улыбкой сказал ему: — Все мы отблагодарим вас, Петерсен, позднее, а сейчас мы еще сделали не все: крышку люка надо закрыть и задраить.
— Это очень трудно сделать, сэр, — угрюмо произнес Петерсен.
— Трудно или нет, но крышка должна быть задраена, — повторил Кэррингтон. Уровень воды в агрегатной поднялся к этому времени еще выше, и теперь она выплескивалась через комингс открытого люка непрерывно. — Запасное рулевое отделение вышло из строя, — продолжал Кэррингтон, — и если затопит это отделение, то всем нам конец!