— Лево руля, десять градусов! — приказал он.
— Есть лево руля, десять градусов.
— Прямо руль!
— Есть прямо руль.
— Так держать!
В течение десяти — пятнадцати секунд «Улисс» шел прямо, не меняя курса и как стрела вонзаясь в волны, к тому месту, где движимые инстинктом самосохранения сгрудились две сотни людей, моливших о спасении. В какое-то мгновение в самой гуще этих людей в воздух поднялся столб пламени, подобный гигантской вспышке молнии, столб пламени, который хватал за сердце людей на мостике «Улисса». Картина была жуткой: факел из человеческих тел, люди, в безумном отчаянии пытающиеся сбить пожирающее их пламя, вырваться из воды и ее огненных объятий. Трупы погибших плавали в нефти, напоминая могильные холмики в степи. Горстка обезумевших от страха пока еще живых людей видела идущий на них «Улисс», понимала, что это значит, и изо всех сил старалась уйти из-под удара, чтобы хоть на несколько мгновении продлить агонию и потом умереть.
— Право руля, тридцать градусов! — скомандовал Вэллери.
Голос его был глухим, но в наступившей на мостике тишине отчетливо слышалось каждое слово.
— Есть право руля, тридцать градусов.
В третий раз за десять минут «Улисс» сделал резкий поворот на большой скорости. При таком повороте корабль неизбежно заносит, и чем круче поворот, чем выше скорость, тем больше и сильнее заносит корабль. Так случилось и сейчас. «Улисс» еще не успел закончить маневр, как его левая скула задела группу находившихся в воде людей. В следующий момент весь корпус корабля прошел через центр пламени, через самую гущу людских тел.
Для большинства подвергшихся удару людей это было избавлением от пыток, быстрое и милосердное. Удар лишил людей остатка сил, отправил их в пучину благословенных вод Арктики или в мясорубку четырех винтов «Улисса».
Неожиданно поверхность моря стала пустынной. Запахло паленым мясом, сгоревшим мазутом. Корма «Улисса» находилась совсем рядом с накренившимся «Блю Рейнджером», когда в крейсер попали три снаряда.
Это были снаряды с «Блю Рейнджера». Конечно, на авианосце не осталось в живых ни одного артиллериста, никто не мог выстрелить в «Улисс». Просто там от высокой температуры начали рваться ящики с патронами. Первый снаряд ударился о броневую плиту и никакого вреда не причинил; второй — угодил в боцманскую кладовку, но, к счастью, там никого не было; третий прошел через палубу в третье отделение низковольтных агрегатов. Там находилось девять человек. В этом маленьком помещении всем была уготована мгновенная смерть.
Через несколько секунд в результате сильного раскатистого взрыва на правом борту «Блю Рейнджера» образовалась огромная пробоина на уровне ватерлинии, и корабль постепенно лег на борт. Взлетная палуба встала дыбом. Авианосец погибал, но с таким видом, будто был доволен, что перед смертью отомстил кораблю, погубившему его моряков.
Вэллери неподвижно стоял на мостике, опираясь рукой о ветровое стекло. Голова его поникла. Глаза закрылись. Его мучила страшная рвота. Горлом шла кровь. Тиндэл стоял рядом, не зная, что предпринять. В этот момент его бесцеремонно оттолкнул прибежавший Брукс. Он приложил ко рту Вэллери полотенце и осторожно увел командира с мостика. Брукс должен был находиться на своем боевом посту в лазарете, но никто не спросил его, почему он оказался здесь.
Кэррингтон дал команду рулевому, вывел корабль на курс и стал ждать прихода Тэрнера, находившегося в кормовом командно-дальномерном посту, чтобы передать ему командование и управление кораблем. Три минуты спустя крейсер уже подошел к эсминцу «Вектра», методично ведя поиск противника. Дважды удавалось установить контакт, дважды сбрасывались глубинные бомбы, и вслед за взрывом на поверхности появлялись маслянистые пятна. Возможно, это были попадания в лодку, а возможно, просто уловка врага. Так или иначе, ни «Улисс», ни «Вектра» не могли задерживаться, чтобы выяснить положение. Конвой ушел уже на две мили вперед, и его прикрывали только «Стирлинг» и «Викинг». Одни они, конечно, не могли обеспечить охранение конвоя и отразить решительное нападение противника.
Конвой спас «Блю Рейнджер». В этих широтах рассвет наступает медленно, неохотно. Но даже при таком слабом освещении вытянувшиеся в кильватерную колонну суда конвоя четко вырисовывались на фоне безоблачного неба и представляли собой прекрасную цель, о которой командир подводной лодки мог только мечтать. Но дело в том, что конвой к этому времени оказался совершенно скрытым от «волчьей стаи», подошедшей на этот раз с юга; его закрыла черная полоса дыма от горящего авианосца. Почему немецкие подводные лодки изменили своему обычному правилу нападать на конвои с севера, чтобы иметь цели между собой и светлой частью горизонта, — остается загадкой. Возможно, они хотели добиться тактической внезапности, но, так или иначе, это принесло конвою спасение. Через час могучие винты судов унесли их далеко от «волчьей стаи». Скорость хода конвоя, ускользнувшего от «стаи», была для нее слишком велика, чтобы пытаться организовать погоню.