Радиостанция флагманского корабля передавала шифрованную радиограмму в Лондон. Тиндэл решил, что нет больше смысла поддерживать радиомолчание — все равно противник знал местонахождение конвоя с точностью до мили. Тиндэл грустно улыбнулся: представил себе, как обрадуется немецкое командование, узнав, что конвой эф-эр-семьдесят семь лишился авиационного прикрытия. Теперь для начала в ближайший час следовало ожидать появления над конвоем «чарли».
В радиограмме говорилось: «Командующий четырнадцатой группой конвойных авианосцев. Начальнику оперативного управления. Лондон. Встретился с конвоем эф-эр-семьдесят семь в десять тридцать вечера. Метеоусловия исключительно сложные. Тяжелые повреждения на авианосцах: «Дифендер», «Рестлер» — небоеспособны, возвращаются в базу в сопровождении эскортных кораблей. «Блю Рейнджер» торпедирован в семь ноль-две сегодня, затонул в семь тридцать; в охранении конвоя остались «Улисс», «Стирлинг», «Сиррус», «Вектра», «Викинг»; не осталось ни одного тральщика — «Игер» возвращается в базу, тральщик из Хваль-фиорда на рандеву не вышел. Срочно нуждаюсь в авиационной поддержке. Можете ли выслать отряд авианосцев? Противном случае прошу разрешения вернуться в базу. Прошу срочных указаний».
«Формулировки можно было бы улучшить, — подумал Тиндэл. — Последние слова звучат как угроза, и, по всей вероятности, они приведут в ярость старину Старра, который увидит в этом подтверждение правильности своего убеждения в неспособности «Улисса» и самого Тиндэла выполнить задачу». Помимо этого, в течение двух последних лет, еще задолго до потопления «Бисмарком» «Худа», адмиралтейство строго придерживалось правила не дробить эскадры флота метрополии и не ставить самостоятельных боевых задач отдельным линейным кораблям или авианосцам. Устаревшие линейные корабли, такие, как «Рэмиллис» и «Малайя», слишком тихоходные для участия в современном морском бою надводных сил, иногда использовались для охранения лишь некоторых ценных конвоев в Атлантике. В остальных случаях адмиралтейство стремилось сохранять флот метрополии в полном составе для сковывания главных сил немецкого флота, несмотря на опасность, которой подвергались при этом конвои… Тиндэл в последний раз окинул взглядом конвой.
«Черт с ней, пусть идет, — подумал он. — Если я потерял время, составляя радиограмму, то Старр потеряет его, читая ее».
Тяжело ступая, Тиндэл спустился с мостика и протиснулся в каюту командира. Полураздетый Вэллери лежал на койке. На белоснежной простыне резко выделялось пятно крови. Вэллери с ввалившимися щеками, мертвенно-бледным лицом, красными, воспаленными глазами и заросший бородой походил на покойника. Из угла рта тонкой струйкой текла кровь. Когда вошел Тиндэл, Вэллери в знак приветствия поднял желтую костлявую руку, на которой темными полосами синели вены.
Тиндэл осторожно закрыл за собой дверь. Он сделал это неторопливо: старался выиграть время, чтобы скрыть свое волнение. Когда адмирал снова повернулся к Вэллери, лицо его было уже спокойным, но выражало явную озабоченность и тревогу.
— Благодари бога, что с нами старина Брукс, — с чувством сказал он. — Единственный человек на корабле, который способен заставить других не потерять здравый смысл. — Тиндэл присел на край койки. — Ну, как себя чувствуешь?
Вэллери попытался улыбнуться, но улыбки не получилось.
— Смотря что вы имеете в виду, сэр: физическое или моральное состояние? Я чувствую себя скорее усталым, чем больным. Доктор говорит, что поставит меня на ноги, хотя бы на время. Он хочет сделать мне вливание плазмы: считает, что я потерял слишком много крови. Но в действительности мне нужен не врач, а священник и отпущение грехов.
Тиндэл как-то неуклюже повернулся и закашлялся.
— Отпущение грехов? Какую чертовщину ты несешь?
— Вы прекрасно знаете, о чем я говорю, — тихо сказал Вэллери. — Ведь вы были на мостике со мной сегодня утром. Но переживаю я не потому, что погибли люди в отделении низковольтных агрегатов. — Вэллери, казалось, говорил сам с собой, ибо произносил каждое слово почти шепотом. — Конечно, я допустил большую ошибку, подойдя на «Улике» вплотную к «Блю Рейнджеру». Ведь глупо приближаться к тонущему кораблю, особенно если на нем пожар. Но все же иногда случается… — Остальные слова Вэллери произнес так тихо, что Тиндэл не разобрал их.