«Улисс» содрогнулся. Голос Вэллери потонул в оглушительном залпе орудий третьей башни. Через несколько секунд прогремели и орудия четвертой башни. Затем последовали одиночные выстрелы через каждые полминуты: не было смысла тратить боеприпасы впустую, не имея возможности наблюдать результаты стрельбы. Однако какой-то минимум, очевидно, был необходим, чтобы привлечь внимание противника к кораблю, идущему впереди него.
Снегопад почти прекратился, и горизонт очистился. На западе из-за туч показалось заходящее солнце. Вэллери приказал третьей башне прекратить огонь и подготовить орудие к выстрелу осветительным снарядом.
Внезапно горизонт совсем прояснился, и показался противник; огромный корабль угрожающе приближался.
— Право руля, тридцать градусов! — скомандовал Вэллери. — Полный вперед. Поставить дымовую завесу.
Тиндэл одобрительно кивнул головой. В его намерения не входило вступать в бой с тяжелым крейсером или карманным линкором противника, особенно на такой короткой дистанции — всего четыре мили.
Пытаясь опознать корабль противника, все находившиеся на мостике направили на него свои бинокли. Но на фоне светлого горизонта неполный силуэт корабля рассмотреть было трудно. Внезапно из середины силуэта вверх вырвался огромный язык пламени. Одновременно над ним разорвался осветительный снаряд. Корабль озарился ярким светом, и от этого он казался каким-то беззащитным. Именно казался. Потому что через какое-то мгновение на мостике «Улисса» все инстинктивно пригнулись: над кораблем пролетели снаряды. Только Карпентер остался стоять. Он с интересом смотрел на выпрямлявшегося Тиндэла.
— Корабль типа «Хиппер», сэр, — доложил он. — Водоизмещением десять тысяч тонн. Вооружен восьмидюймовыми пушками. Имеет самолеты.
Тиндэл с подозрением посмотрел на серьезное лицо Карпентера. Он думал, как бы порезче ответить, но его внимание привлекли орудийные башни немецкого крейсера, изрыгнувшие пламя и дым, хорошо видимые на фоне угасающего света от осветительного снаряда.
— О боже! — воскликнул он. — Они не теряют времени. И хорошо стреляют, черти! Взяли нас в вилку с двух залпов. Следующим могут накрыть.
«Улисс» совершал разворот под прикрытием дымовой завесы. Вэллери вскинул бинокль: с правого борта немецкого корабля, чуть-чуть впереди мостика, вверх поднялись тяжелые клубы дыма.
— Хорошо, хорошо, Котни! — радостно воскликнул он. — Очень хорошо!
— Да, да, отлично! — вторил ему Тиндэл. — Красота! И все же мне кажется, что наш диалог с ним еще не закончен.
Следующие два часа между «Улиссом» и немецким крейсером шла игра в кошки-мышки. Время от времени они вступали в артиллерийскую дуэль, а затем снова не видели друг друга из-за дымовой завесы. Убедившись, что угроза конвою миновала, Тиндэл приказал повернуть на зюйд-вест и дать несколько выстрелов в сторону противника, чтобы показать ему направление своего движения.
Полтора часа спустя «Улисс», сделав поворот на сто восемьдесят градусов, ушел далеко на север. Боуден непрерывно следил за противником по экрану радиолокатора. Немецкий корабль медленно двигался на ост, а незадолго до того, как контакт с ним был потерян, повернул на зюйд-ост.
Тиндэл слез со своего табурета, размял затекшие ноги и с наслаждением потянулся.
— Неплохо поработали, командир. Неплохо. А что, если противник повернет на юг и затем на восток в надежде к утру перехватить конвой? — торжествующе произнес он. — К этому времени конвой будет уже в двухстах милях к северу от него… Я надеюсь, штурман, что вы уже рассчитали курс для встречи с конвоем на всех вариантах хода, вплоть до ста узлов?
— Мне представляется, что мы без труда соединимся с конвоем, — ответил Карпентер.
— Черт возьми, я совсем промерз, — сказал, потирая руки, Тиндэл. — О боже, надеюсь, что это не какая-нибудь новая неприятность.
Телефонист быстро подбежал к пронзительно звеневшему телефону за компасной площадкой, взял трубку и пригласил к телефону командира.
— Это вас, сэр. Лейтенант Николас, — сказал он.
— Поговорите с ним вы, Крайслер.
— Простите, сэр. Он просит позвать вас.
Крайслер передал трубку Вэллери.
— Командир слушает. Что случилось? Что, что?.. Не может быть! О боже, почему же мне не доложили? А… понимаю, понимаю. Спасибо.
Вэллери возвратил трубку Крайслеру и подошел к Тиндэлу.
— Это Николас. — Голос Вэллери звучал глухо. — Лейтенант Этертон пять минут назад застрелился у себя в каюте.
В четыре часа утра «Улисс» вновь присоединился к конвою.
Вскоре Тиндэл понял, что совершил грубейшую ошибку. Он по собственной инициативе изменил маршрут конвоя и послал его далеко на север, нарушив тем самым приказ адмиралтейства идти прямо к Нордкапу. На семидесятом градусе северной широты конвой оказался в центре наибольшего за время войны сосредоточения немецких подводных лодок в северных морях.