Никогда он не простит себе этого. Никогда! Все это время противник водил его за нос, дурачил, как мальчишку. Немцы сделали из него еще большего дурака, чем он был от рождения. Радиолокатор! Конечно же, все дело в радиолокаторе. Слепо поверить в данные разведки, согласно которым немецкий радиолокатор сейчас настолько же несовершенный прибор, насколько несовершенным он был в прошлом году! Да, радиолокатор, который нисколько не хуже английского. Такой же, как и на «Улиссе», а ведь все считали, что с «Улиссом» не может сравниться ни один корабль, что «Улисс» с его радиолокаторами — единственный в мире! А возможно, немецкий радиолокатор «видит» даже лучше, чем английский. Почему же ему, Тиндэлу, никогда не приходило это в голову? Он почувствовал глубокую досаду, угрызения совести и даже ненависть к самому себе. И вот тяжелая расплата: шесть судов и триста человек пошли сегодня ко дну. «Простит ли тебя бог, Тиндэл? — спрашивал он себя. — Ведь это ты послал их на дно…» Радиолокатор!
Прошлой ночью, например, когда «Улисс» отвернул на ост с целью ввести противника в заблуждение, немецкий крейсер любезно последовал за ним. Прекрасный ответ на маневр Тиндэла! Адмирал тяжело вздохнул. Противник следовал по пятам, ведя сосредоточенный обстрел, становившийся менее точным всякий раз, когда «Улисс» скрывался за дымовой завесой. Командир немецкого крейсера поступал так умышленно, чтобы скрыть эффективность своего радиолокатора, скрыть тот факт, что в течение по крайней мере первого получаса он, по-видимому, следил за ускользавшим на норд-норд-вест конвоем. И он, Тиндэл, облегчил эту задачу противнику, ибо специально запретил конвою идти зигзагом.
И тогда, когда «Улисс» так уверенно повернул сначала на зюйд, потом снова на норд, противник, должно быть, и не думал упускать его со своего экрана, он следил за ним непрерывно. И позднее противник отходил на зюйд-ост только для видимости, чтобы ввести в заблуждение того, кто был уверен, что его хитрость удалась. Немецкий крейсер, почти наверное, тоже отворачивал на норд и удерживал ускользавшего «Улисса» на кромке своего экрана, а сам в это время рассчитал курс на пересечение с конвоем и радировал своим подводным лодкам координаты, расставив их на позиции с точностью чуть ли не до кабельтова.
И вот теперь этот последний жестокий и наглый удар по жалким остаткам поверженной гордыни Тиндэла. Противник открыл огонь с предельной дистанции, по его снаряды ложатся удивительно точно — верный признак того, что теперь он даже больше не скрывает факта применения радиолокатора. Единственная логическая причина таких его действий, — несомненно, уверенность, что на «Улиссе» к этому времени должны были прийти к неизбежному выводу о наличии у противника высокочувствительного радиолокатора. Неизбежный вывод! Тиндэлу никогда не приходил в голову даже малейший намек на такой вывод!
«Боже мой! Надо же быть таким круглым идиотом! — продолжал он безжалостно бичевать себя. — Шесть судов, три сотни людей. Сотни танков и самолетов, миллионы галлонов бензина не получит Россия. Сколько тысяч русских солдат и граждан будет убито из-за этого? А бедные, убитые горем семьи в далеких уголках родной Великобритании, — размышлял он бессвязно. — Мальчишки, доставляющие на велосипедах телеграммы в крохотные домики в долинах Уэльса, на заросших лесом проселочных дорогах Сёррея, в одинокие, дымящие торфяными печами домишки на Западных островах… Эти семьи никогда не узнают, что это он, Тиндэл, с такой преступной беспечностью погубил их мужей, братьев, сыновей…»
— Командир! — крикнул охрипшим голосом Тиндэл.
Вэллери подошел к адмиралу и встал около него, кашляя от проникшего в нос, горло и воспаленные легкие холодного тумана. Болезнь Вэллери, не поддававшаяся лечению и причинявшая ему явные страдания, сильно беспокоила адмирала.
— A-а, вы здесь, командир. Этот немецкий крейсер надо уничтожить.
Соглашаясь, Вэллери устало кивнул головой:
— Да, сэр. Но как?
— Как? — На осунувшемся сером лице Тиндэла, обрамленном замерзшим бисером капелек на шерстяном капюшоне, появилось некое подобие улыбки. — Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Я предлагаю отозвать все корабли охранения, включая и наш, и раздолбать немца начисто. — Сжав губы, он уставился невидящим взглядом на перекатывавшиеся волны тумана. — Простое тактическое учение, пожалуй, даже в рамках моих полномочий…
Внезапно замолчав, он выглянул за борт и снова поспешно пригнулся: всего в нескольких ярдах от борта разорвался снаряд. На мостик обрушился огромный каскад холодных водяных брызг.