— Знаете, старшина, никогда не думал, что вы… Хартли, вы готовы? — резко прервал он начатую фразу, когда увидел здоровенного, закутанного в шарф и капюшон парня, стоявшего у нижней ступеньки трапа.
— Кто это? — спросил Вэллери, вглядываясь в темное и угрюмое лицо. — A-а, узнал, узнал. Вот уж никогда не поверил бы, что кочегарам так холодно, — добавил он, улыбаясь.
— Да, сэр, это Петерсен, — заметил виноватым тоном Хартли. — Он пойдет с нами.
— Кто это сказал! И… почему вдруг Петерсен? Разве не он?..
— Да, сэр, он. Так же, как и Райли… В этом деле лейтенанта, в Скапа… Приказание майора Брукса. Петерсен поможет нам…
— Нам? Мне — вы хотите сказать. — В голосе Вэллери не было ни возмущения, ни горечи. — А мы ничем не рискуем, беря его с собой, — полушутя добавил Вэллери.
— Он, скорее, убьет того, кто косо посмотрит на вас, сэр, — сухо заявил Хартли. — Он хороший человек, простой и хороший.
У трапа Петерсен с готовностью посторонился, чтобы пропустить их вперед, но Вэллери остановился. Подняв голову — Петерсен был выше дюймов на шесть, — Вэллери увидел печальные голубые глаза и свисавшую на них золотистую шевелюру.
— Здравствуйте, Петерсен. Хартли говорит, что вы отправляетесь с нами. Это правда? Вы действительно имеете такое желание?
— Пожалуйста, сэр, — медленно, но четко начал Петерсен. — Лицо его выражало глубокую печаль. — Я очень сожалею о происшедшем…
— Да нет, нет, я совсем не об этом, — поспешил разъяснить Вэллери. — Вы неправильно меня поняли. Там, наверху, ужасно холодно. Но я буду очень рад, если вы пойдете. Вы согласны?
Несколько секунд угрюмое лицо Петерсена выражало только удивление, но вот на нем появилась широкая, радостная улыбка. Не успел Вэллери коснуться ногой первой ступеньки трапа, а его уже подхватила сильная рука кочегара. Позднее Вэллери говорил, что, поднимаясь по трапу, он чувствовал себя, как в лифте.
Отсюда, теперь уже вчетвером, они направились на командный пост командира электромеханической части капитана 3 ранга Додсона. Это был бодрый, жизнерадостный и очень эрудированный человек, инженер до мозга костей, целиком посвятивший себя гигантским корабельным агрегатам и механизмам. Потом снова в корму, в машинное отделение, оттуда по крутому трапу между разбитой лавочкой и помещением корабельной полиции опять на верхнюю палубу; после невыносимой жары в котельных отделениях — снова на лютый мороз на наружных постах.
А вот и торпедный аппарат правого борта — единственный приведенный в боевую готовность. Обслуживающий его боевой расчет собрался под укрытием того, что осталось от боцманской кладовки, разбитой снарядами с «Блю Рейнджера». Матросов легко было обнаружить в темноте по непрерывному топанью замерзших ног и по лязганью зубов.
Вэллери напряженно вглядывался в темноту.
— Старший торпедный электрик здесь?
— Есть, сэр. — Голос удивленный и даже сомневающийся.
— Как у вас дела, старшина?
— Хорошо, сэр. Только вот Смит, кажется, совсем отморозил ногу.
— Сейчас же пошлите его вниз. Разбейте свою команду на две смены для поочередной вахты по десять минут: одна — здесь у телефона, другая — греется внизу, в машинном отделении. Поняли? Исполняйте! — быстро проговорил Вэллери и поспешил отойти прочь, видимо, для того, чтобы не слышать благодарных голосов матросов.
Пройдя через минно-торпедную кладовую, в которой хранились запасные торпеды и баллоны со сжатым воздухом, они поднялись по трапу на шлюпочную палубу. Здесь Вэллери остановился, чтобы справиться с сильным приступом кашля. Держась одной рукой за лебедку, другой он поднес ко рту окровавленный и уже почти затвердевший на морозе конец шарфа.
На траверзах по обоим бортам «Улисса» маячили едва заметные в темноте тени огромных судов. Их мачты медленно раскачивались на фоне звездного неба — верный признак того, что на море начиналось волнение. Откашлявшись, Вэллери закутался шарфом поплотнее и, опираясь на руку Петерсена, двинулся дальше в сторону носа. Оставляя свежие следы на мягком снежном покрове палубы, они медленно приблизились к артиллерийской установке «эрликон». На сиденье стрелка-наводчика виднелась скрытая под капюшоном, склонившаяся вперед фигура матроса артиллерийской части. Мягко, почти нежно, Вэллери коснулся рукой его плеча:
— Как дела, зенитчик?
Молчание. Казалось, что человек слегка шевельнулся, наклонился вперед еще больше и снова застыл в безмолвии.
— Я спрашиваю: как дела? — повысив голос, повторил Вэллери и, не дожидаясь ответа, повернулся к Хартли. — Он же спит, старшина! Сон на боевом посту? Я знаю, что все устали и очень хотят спать, но ведь от него зависят люди внизу. Этого нельзя простить, запишите его фамилию!