— Стул для командира, сынок.
И сразу же умер.
Его похоронили в два часа дня, в самый разгар снежной бури. Слов командира, читавшего заупокойную молитву, никто не слышал: их относил в сторону ветер. По парусиновому мешку с телом адмирала глухо хлопал государственный флаг Соединенного Королевства. Заиграл горн — это была последняя почесть адмиралу. Однако ветер относил в сторону его звуки, и они получились нестройные, зыбкие. Когда шло покойного скользнуло за борт, люди — их было не меньше двухсот человек — молча повернулись и устало потащились в свои холодные, как погреб, кубрики.
Минут через тридцать после похорон снежная буря прекратилась так же внезапно, как и началась. Ветер тоже ослаб. И хотя небо еще было покрыто облаками и шел снег, а волнение на море было достаточно сильным, чтобы раскачивать пятнадцатитысячетонный корабль и класть его по пятнадцать градусов на каждый борт, всем было ясно, что погода начинает улучшаться. На мостике, в башнях, в кубриках люди молчали и старались не смотреть друг другу в глаза.
Около пятнадцати часов эсминец «Вектра» установил акустический контакт с подводной лодкой. Получив донесение об этом, Вэллери долго обдумывал решение. Если послать «Вектру» обследовать район и если эсминец определит местонахождение лодки с достаточной точностью и начнет после этого маневрировать над ней — а ом должен поступить именно так, — то о причинах, по которым эсминец не атакует подводную лодку противника глубинными бомбами, командир лодки догадается буквально через несколько минут. Затем, по истечении еще какого-то времени командир лодки несомненно придет к выводу, что он может совершенно безнаказанно всплыть на поверхность и дать радиограмму. После этого все подводные лодки противника, находящиеся севернее Полярного круга, будут знать, что конвой «FR-77» можно атаковать, не опасаясь противодействия. Однако торпедная атака противника в таких метеорологических условиях была маловероятной. Высокая волна не только затруднила бы пользование перископом, но и вряд ли позволила произвести успешный залп с такой неустойчивой платформы, как подводная лодка. Волновое движение происходит не только на поверхности моря, но и на глубинах до тридцати, сорока, пятидесяти футов, а в отдельных случаях чувствуется даже на глубине до ста футов. Тем не менее командир немецкой подводной лодки может понадеяться на счастье и попробует все-таки атаковать. Вэллери приказал «Вектре» обследовать район.
Но Вэллери опоздал. Впрочем, его приказ не достиг бы цели даже в том случае, если бы он принял его, не раздумывая ни секунды. «Вектра» еще продолжала запрашивать сигнальным фонарем указания и не успела еще развернуться для выхода на цель, как на «Улиссе» услышали глухие раскаты взрыва. Все сразу же начали внимательно осматривать горизонт, пытаясь определить, кого лодка избрала на этот раз своей жертвой. В первый момент никто не обнаружил вокруг «Улисса» ни малейших изменений. Но уже через полминуты кто-то заметил, что «Электра», головное судно в левой колонне, замедлило ход, а затем и вовсе остановилось, погружаясь в воду на ровном киле, не имея ни малейшего дифферента ни на нос, ни на корму. Можно было с уверенностью предположить, что торпеда пробила борт в районе машинного отделения.
На «Сиррусе» замигал сигнальный фонарь Олдиса. Прочитав переданный им семафор, Бентли повернулся к Вэллери:
— Капитан третьего ранга Орр просит разрешения подойти к поврежденному судну с левого борта для снятия людей.
— С левого борта? — покачивая головой, медленно, как бы размышляя вслух, произнес Тэрнер. — Да, левый борт безопасен от атаки с лодки, и он смог бы это сделать, сэр… если бы не такая крутая волна… — Тэрнер перевел взгляд на «Сиррус», тяжело переваливавшийся с борта на борт на волне с траверза, и пожал плечами. — Боюсь, что его основательно поцарапает.
— Какой груз на «Электре»? — спросил Вэллери. — Знает кто-нибудь? Боеприпасы? — Он обвел всех вопросительным взглядом и, увидев, что все отрицательно закачали головой, повернулся к Бентли. — Запросите «Электру»: «Имеете ли взрывоопасный груз?»
Фонарь Олдиса в руках Бентли быстро застрекотал, и из него полетели почти сливающиеся друг с другом световые точки и тире. Потом наступила напряженная тишина. Через полминуты стало ясно, что ответа с «Электры» не будет.