Рукокрылый помнил историю каждой здешней мачты, каждой носовой фигуры, каждой деревянной крошки, осыпавшейся на пол. И все без исключения рассказы он фиксировал. Любой член экипажа мог подойти к сенсорному табло и прочитать об Эсминых успехах.
Наконец, волк достиг нужного места. Трюм смотрелся как вскрытый желудок. В нём болтались слабо закрепленные бочки и ящики. Кое-где виднелся гамак и подвешенная парусина. Гантэр не сразу решился залезть внутрь.
Герман взлетел на остатки палубы. У него появилась идея. Он перекатился и тут же встал на ноги, легко удержав равновесие. Фролиту казалось, что это он властен над пространством, а не оно над ним.
Рукокрылый слышал, как волк копошится внизу. Слышал его ругань: на Гантэра, кажется, налетела тяжёлая бочка. Но упорство, с которым волк продолжал поиски, только злило Германа. Он подошёл к креплению. Гантэр должен был на смерть разбиться, упав вниз, и на веки остаться погребённым под деревянными обломками.
Гантэр и не подозревал, что творится над ним. Он повалился животом на гамак, переводя дух. Волк чувствовал себя игрушкой в коробке, которую всё трясут и трясут. Он не нашёл клавитары и уже успел пожалеть, что не послал сюда Ириса.
Внезапно трюм дернулся и начал качаться с другой амплитудой. Гантэра отбросило в сторону, и он больно ударился об стену. Что-то тут было не так. Волк собрался уже уходить, но не успев сделать и пары шагов, полетел вниз. В последнюю секунду он увидел, как поднялось содержимое трюма, допрыгнув до потолка. Гантэра ждал глупый и совершенно не доблестный финал.
Внезапно бочки и ящики зависли в воздухе. Волк услышал быструю, непредсказуемую мелодию. Затем она сменилась на грустную и успокаивающую. Несмотря на странность происходящего, Гантэр почувствовал себя лучше. На секунду ему показалось, что он больше не зверь из мяса и крови, а сгусток энергии, свободно парящий по просторам вселенной. Но внезапно всё закончилось. Волк мягко опустился на землю. На негнущихся ногах он покинул злополучный трюм.
И увидел Ириса. В руках юноша держал клавитару. Инструмент казался большим. Вряд ли его удобно было бы носить в походы.
Гантэр не знал, что и думать. Раньше он не интересовался делом клавиумов, но теперь поклялся узнать о них как можно больше. Конечно, если выберется.
- Теперь мы в расчёте, - с улыбкой сказал лис.
Тут Гантэр заметил мышей. Они сидели на плечах у товарища и умилительно двигали носиками, принюхиваясь.
- Это бывшие обитатели того корабля, - объяснил степной лис, - Их покой так некстати потревожила Эсми.
- Так ты нашёл складное пианино? - как бы волк не был рад спасению, он почувствовал разочарование. Выходит, все его старания оказались напрасными.
- Да, они мне всё рассказали, - счастья в глазах Ириса поубавилось, - С Эрри случались странные порывы. Это он перенёс клавитару на пиратский корабль. Когда был в хранилище, - юноша достал второй ремень и повесил инструмент за спину, как рюкзак.
Степной лис не знал под каким наваждением действовал друг. Но факт оставался фактом, даже будучи так далеко, Эрри помогал.
- Значит, мы достигли цели?
- Полагаю, что да.
Вдруг фролиты услышали писк постепенно переходящий в шипение. В следующую секунду с палубы полу-корабля свалился Герман в человеческом обличии. Плащ его изрядно помялся, чёрные волосы взмокли и свалялись, а в глазах стоял нездоровый блеск.
- Так вот значит, кто распустил трос! - Герман не знал сердиться ему или испытывать жалость к этому существу. Выглядело оно не очень.
- Приятель, ты в порядке? - Ирис подошёл к рукокрылому, предполагая, что и его вывел из транса. Но Герман сердито отпихнул протянутую руку.
- Что ты наделал?! - истерично проговорил он. Новые ощущения Герману не нравились. Он всё ещё чувствовал воздействие той музыки. От неё будто песок скрипел на зубах, а извилины в голове сжимались и скрючивались.
- Ты был под гипнозом, но теперь всё хорошо, - попытался объяснить степной лис. Но рукокрылый так выпучил глаза, что казалось они сейчас вылетят из орбит.
- Неет! - закричал он, в ярости ударив кулаком по полу. Теперь Герман чувствовал себя слабым и больным. Мир вновь стал восприниматься сквозь пелену, на организм навалилась неприятная тяжесть. А отвратительная невесомость, когда корабль падал вниз, провоцировала головную боль.
- Ничего, ты очухаешься. Как и я когда-то, - ухмыльнулся Гантэр. Оскалившись, Герман взглянул на него. Затем обратил свой взор на Ириса.
- Ты заплатишь за это!
Не ожидая такой напасти, лис попятился. Он не понимал, что произошло. Неужели, как и с Риндли, не сработало? Но родной инструмент не мог подвести.