Михрютки завелись на чердаке, в подвале и в сарае. Они дружили с листоблошками и враждовали с анчуткой. Летучие мыши принимали их то за ветошь, то за светлячков, то за перекати-поле из клочков пыли, так как михрютки постоянно мимикрировали и меняли облик. Пауки относились к михрюткам неважно, потому что от их присутствия портилась паутина, нить секлась, зазубривалась и теряла натяжение.
В сказке обычной, т. е. волшебной, т. е. мифологической, всегда ноль эмоций. В литературной же сказке их навалом, начиная с описания одежд, надежд, красот, деталей, сказке не свойственных; ну и, само собой, всех жаль, всего жаль, и непременно несправедливость; а какая в «Колобке» справедливость, например? лишняя категория. Не из того анекдота. «Современная сказка» звучит так же антиномично, как «маленькая трагедия»: если уж трагедия, так всяко не маленькая; а если современная — то с чего бы сказка? Лантюрлю, Лантюрлю, нос отрезал королю. А хоть бы и голову. Дело житейское.
Да, мы их посещали, да посещали мы двенадцать царств Солнца и тринадцать царств Луны, и зависал над Ингерманландией вертлянский солнечный шар, и накануне Нового Года домашний скот мог говорить по-человечески, но молчали все, не желая пачкать пасти человеческой речью, и в Купальскую ночь встречались брат и сестра, Аполлон с Артемидою, и шелестели страницами скучных людских словарей.
К старости и люди, и животные становились кратны древности Природы, напоминали динозавров; и складки кожи их, их морщины походили на складки гор.
В имени «Эржебет» слышалось ржание жеребенка, рыжего, мягкомордого, нежного; а ведь это «Елисавета», имя, в котором бежит на самом-то деле пушистая лисонька раскосая, — но тоже рыжая, — спят царства королевича Елисея (не елисейские ли поля Э-ли-зи-у-ма?). Какие разные звери спят в одних и тех же словах разных языков. Где конокрад и лошадник, оцыганенный финн, венгр, видит жеребенка, — там охотник на лыжах, омансиевшийся русич, узрит лису. Язык — целый зоопарк, ковчег; может, на самом деле он Ноев ковчег, а не Вавилонская башня? Рои колибри и попугаев вспархивают со страниц переводных книг. А там синица в руках у Синюшкина колодца и журавль в небе — всюду — и «журавль» над криницей на фоне закатных облаков и дочернобыльских мальв.
Напишите, пожалуйста: «бытие определяет сознание». Перечитайте. А теперь скажите: что что определяет? Мы живем в выгородках таинственных изречений, которые ничего не означают. Мы живем на сцене, на пыльных досках, в окружении ветшающих невесть что обозначающих декораций, среди черных плоскостей кулис, в лакунах и эфемерных пластах воздуха, разгороженного лучами искусственных солнц. В нелепых одеждах таскаемся мы от кулисы к кулисе, произнося формулы, в которые каждый из нас подставляет свои значения. Да зачеркните вы про бытие и сознание. И зубрите монологи с голоса уже вызубривших. Суфлера не будет. Он не вполне трезв и внятно способен произнести только фразу: «Весь — мир театр!» Персонажи маленьких рождественских вертепов, нуждаемся ли мы в суфлере, если болтаем с чужого голоса речи, лишенные какого бы то ни было смысла? зашифрованные тексты, ключа к которым нет и коды забыты?
Нет ли у вас желания с нами спеть? не хотите? и правильно делаете. Альты наши и дисканты пилят инфразвуком, контральто тяготеет к ультразвуку, а сопрано на таких частотах, что и не вымолвить. Сегодня у нас гимны и романсы. Первый гимн «Глубоководное эхо предназначается», а последний романс «И-и!» От последнего, обычно, крыша и едет. Мачт теперь нет, манильский трос отсутствует, воск дефицитен, беруши нас не глушат, глупый Улисс, мы тебя все равно достанем, вольем тебе в уши яд наших песен! Хотите спеть с нами? даже если и не хотите, запоете. Мы звучим на всех широтах! на всех долготах! на любой длине волны! ату, ату, и-и!
О, реклама! ты фантастична! сюрреалистична! дадаистична! квазииррациональна! Что там, ласточки вы мои, касаточки, разболтай в камзоле и пудреном парике у синхрофазотрона делает? а рекламирует страховое общество «Мегаполис полюс плюс-минус». Или сигареты «Махорочные». Неважно, что. Петушков на палочке. Так сказать, имитация информации. Обогащенная средствами искусства. В битах. Можно в бэрах. Неважно, в чем. Какой особый талант, особое направление ума требуется, чтобы что-нибудь рекламировать! Но еще больший талант, как выяснилось, необходим, чтобы не рекламировать ничего вообще.