Он сунул в руки Кентону легкий хлыст.
— Сражайся, раб, — рявкнул он, — дерись за свой лживый язык!
Вперед прыгнули четверо жрецов, вытягивая из-под одежды ремни, окованные металлом. Они окружили его и, прежде чем Кентон собрался с силами, набросились. Прыгнули, как четыре тощих волка, стегали его своими ремнями. Удары падали ему на голову, на обнаженные плечи. Он пытался отразить удары, ответить на них. Металл ремней глубоко врезался в тело. С плеч, груди, со спины потекла кровь.
Ремень попал ему в лицо, на какое-то время ослепив.
Он услышал издалека золотой голос Шарейн, полный презрения:
— Раб — ты даже бороться не можешь!
Изрыгая, проклятия, он отбросил ненужный хлыст. Прямо перед собой увидел улыбающееся лицо жреца, который ударил его. Прежде чем жрец смог снова поднять ремень, кулак Кетона ударил его прямо в ухмыляющийся рот. Кентон почувствовал, как под костяшками его пальцев хрустнули кости носа, посыпались зубы. Жрец отшатнулся, упал и покатился к борту.
И сразу оставшиеся трое набросились на него, пытались схватить за горло, рвали ногтями, хотели сбить с ног. Он высвободился. На мгновение трое отступили, потом набросились вновь. Один оказался немного впереди остальных. Кентон схватил его за руку, завел эту руку за плечо, подставил бедро, напрягся и швырнул жреца по воздуху на остальных. Голова жреца ударилась о палубу, послышался треск, как от лопнувшего сухожилия. Мгновение тело стояло на голове, касаясь палубы плечами, ноги извивались в гротескном полуобороте. Затем упало и лежало неподвижно.
— Хороший бросок! — услышал Кентон голос перса.
Длинные пальцы схватили его за ноги, его потянуло в сторону. Падая, он увидел перед собой лицо — вернее, красное пятно на месте лица; лицо первого жреца, которого он ударил. Кентон вытянул руки. В глотку ему вцепились когти. В мозгу Кентона вспыхнула ужасная картина, которую он видел в другой неравной схватке на поле битвы во Франции. Вверх взметнулась его правая рука с вытянутыми двумя пальцами. Они попали в глаза душителя. Кентон безжалостно нажал. И услышал крик боли, слезы и кровь струились по его рукам, душившие пальцы разжались. На месте глаз были теперь две пустых красных глазницы.
Кентон вскочил на ноги. Наступил на красное лицо, наступил раз, два, три — и пальцы, державшие его за ноги, разжались.
Он мельком заметил бледное лицо Шарейн с широко раскрытыми глазами; понял, что черный жрец больше не смеется.
На него устремился четвертый жрец, сжимая в руке нож с широким лезвием. Кентон наклонил голову и бросился навстречу. Схватил руку, державшую нож, дернул ее назад, услышал, как щелкнула кость. Четвертый жрец закричал и упал.
Кентон увидел Кланета, смотревшего на него, раскрыв рот.
Прямо к горлу черного жреца он прыгнул, подняв кулак. Но жрец вытянул руку, схватил его в прыжке, поднял высоко над головой и приготовился ударить о палубу.
Кентон закрыл глаза — это конец.
Он услышал настойчивый голос перса:
— Эй, Кланет, эй! Не убивай его! Ради Исхака и девяти адов — не убивай его! Кланет! Сохрани его для будущих схваток!
Потом барабанщик:
— Нет, Кланет, нет! — Он почувствовал, как его перехватили когти Джиджи и держали крепко. — Нет, Кланет! Он сражался честно и храбро. Хорошо его сохранить на будущее. Может, он изменит свои намерения — научится повиновению. Помни, Кланет, он может пересекать барьер.
Огромное тело жреца задрожало. Медленно руки его начали опускать Кентона.
— Повиновение? Ха! — послышался резкий голос надсмотрщика. — Дай мне его, господин, на место раба, умершего у весла.
Черный жрец опустил Кентона на палубу. Постоял над ним. Потом кивнул, повернулся и ушел в каюту. Кентон, охваченный усталостью, съежился, сжал руки в коленях.
— Сними цепи с мертвого раба и выбрось его за борт, Зачель, — услышал он голос Джиджи. — Я послежу за ним, пока ты не вернешься.
Кентон слышал, как ушел надсмотрщик. Барабанщик склонился над ним.
— Ты хорошо сражался, волчонок, — прошептал он. — Хорошо сражался! Теперь в цепи. Повинуйся. Придет и твой черед. Слушайся меня, волчонок, и я сделаю, что смогу.
Он отошел. Кентон, удивленный, поднял голову. Увидел, как барабанщик нагнулся, поднял тело жреца со сломанной шеей и одним движением длинной руки бросил его за борт. Наклонившись опять, выбросил тело, того, на чье лицо наступил Кентон. Остановился в раздумье перед кричащим ужасом с пустыми глазницами, извивающимся на палубе. Потом, весело улыбнувшись, схватил его за ноги и тоже перебросил через борт.